Я это сделала. Я повредила его крыло. «Я это сделала».
— Ты ранила меня, — говорит он, его голос дрожит от гнева, нет, тут что-то другое. Что-то вроде предательства. — Ты причинила мне боль.
По его голосу я понимаю, что никогда раньше не причиняла ему боли. Ни разу.
Это все, что нужно было, чтобы обуздать мою силу. Чтобы вернуть её обратно в слишком маленькое пространство в костях и позволить ей осесть во мне с болью, которую заслуживаю. И когда я это сделала, внезапно слышу мысли Деррика. Я слышу их так ясно, как будто он произносит эти слова вслух.
«Всего за минуту она убила дюжину фейри.
Она монстр, одетый в кожу девушки.
Она вернулась неправильной».
Такой он видит меня?
Не задумываясь, я врываюсь в разум Деррика. Его мысли похожи на призму, какофонию цветов и образов. Сначала они размыты, мне трудно что-то понять. Мой разум не должен работать таким образом; даже сейчас он всё ещё слишком человечен, слишком прост.
Каждая мысль многослойна, не по одной за раз. Это сложное смешение наблюдений и обрывков золотых и красных образов и картинок. У его звуков есть вкус. Его вкус имеют текстуру. Его цвета вызывают чувства и желания.
Цвет, которым он обозначил меня, то есть старую Айлиэн — янтарь; текстура и вкус похожи на мед. Его самое любимое в этом мире, помимо меня. Девушка с дикими медными волосами и улыбкой, такой же хитрой, как и его собственная. Девушка, отважностью которой он восхищался. Девушка, с которой он настолько сильно сблизился, что она стала его семьей, когда все остальные умерли.
Я затмила Айлиэн и стала чем-то меньшим, чем просто человек. Потому что это то, кем я действительно являюсь: существо. Не человек и не фейри — девочка, где-то между «мощная» и «грозная». Опасная. Та, которая могла бы легко причинить ему боль.
Я прикусываю готовый вырваться вздох ужаса, когда вижу себя глазами Деррика. Он видит своего друга — девушку, которую искал последние два месяца, желая, чтобы она вернулась из мертвых. А вот она я, прямо перед ним: истекающая кровью, с лицом покрытым кровью. Мои глаза свирепые, яркие и бесчеловечные; уродливые глаза. Такие странные, как и у любого фейри. Тени собираются вокруг меня, как плащ, пелена.
И за всеми изображениями, цветами и текстурами одна мысль Деррика была ясной, она звенела, как колокол: «Она не моя Айлиэн».
Эта мысль поднимает боль в моей груди. Не его Айлиэн. Не его друг. Я всего лишь монстр, который не помнит, откуда он взялся или кто он.
