Единственное, что помогает уменьшить моё беспокойство, это то, что Деррик рассказывает мне о моем прошлом. О том, как я росла в Эдинбурге, будучи дочерью маркиза. О том, как мы с ним познакомились после смерти моей матери. Он рассказывает мне о ночах, которые я проводила, убивая фейри, пока они не освободились из заточения под городом и напали на Шотландию. И уничтожили каждую деревню и поселок, а затем продолжили разрушение в других местах. Все это происходило, пока я была схвачена и заключена в тюрьме в их мире.
Деррик говорит и говорит, но в его отражении моей жизни не хватает деталей, связанных с Королем Неблагих. Кем он был, как мы с ним познакомились, как я его полюбила. То, что он делал после моей смерти. Каждый раз, когда о нём практически заводится речь, Деррик меняет тему.
Поэтому я больше не упоминаю о нем. Довольный Деррик сидит на моем плече и рассказывает истории о наших злоключениях. Кажется, он удивлен тем, что моя предыдущая жизнь подытожена в основном смертью, разрушением и убийством — в таком порядке. Какое жалкое существование.
— Значит, ты говоришь, что я уже была мертвой раньше, а потом снова умерла? — спрашиваю я, не веря. — Это что-то, что я часто делаю? Умираю и возвращаюсь?
Теперь я не уверена, хочу ли вернуть свои воспоминания. Неудивительно, что я все их заблокировала. Возможно, мое бремя стало слишком тяжёлым, и я решила попрощаться и, чёрт, скатертью дорожка, Айлиэн Кэмерон. Она была девочкой, которая жила ради мести, ослепившей её. Когда она это поняла, было слишком поздно что-то менять.
Только это была не другая девушка. Это была я, у меня была возможность спасти мир, и я потерпела неудачу.
Возможно, мне захотелось начать все заново.
Руки Деррика снова в моих волосах, плетут, плетут, всегда плетут. Он сказал, что сделает только одну прядь, но теперь в моих кудрях затерялось пятнадцать косичек. Позже, когда я их расплету, мои волосы будут выглядеть как птичье гнездо, я в этом уверена.
Интересно, это потому, что Деррик наслаждается этим занятием, или он прикасается ко мне, чтобы напоминать себе, что я не плод его воображения. Или он намеренно пытается сделать мои волосы смешными. Надеюсь на первое.
— Ты знаешь, что у кошки девять жизней? — спрашивает он.
Я вздыхаю, когда чувствую, что он начинает плести следующую прядь.
— Нет.
— Ну, у них их девять, и у тебя … что ж, я не знаю, сколько на данный момент. Не менее двенадцати. Определенно, больше, чем у любого другого человека, которого я когда-либо встречал, — его руки двигаются ловко, пока он плетет. — Так что, я продолжал искать тебя, потому что думал, что, может быть, как кошка, ты однажды появишься и начнёшь ставить условия.
