Они справедливо указывали на то, что крепость частично построена на земле, принадлежащей городу. Курфюрст же оставался твёрд, объясняя, что правитель страны волен забирать под строительство крепостей и частную землю, так как jus publicum — общественное право — стоит над jus privatum — частным правом. Началась новая эпоха.
Это почувствовали и кёнигсбержцы, когда в 1660 году после заключения Оливского мира>{64} курфюрст принялся укреплять признанный европейскими державами суверенитет и по отношению к сословиям.
Он требовал от них присяги на верность, они же протестовали против мира, заключённого без их согласия. Курфюрст, в свою очередь, не мог поставить суверенитет, признанный всей Европой, в зависимость от их согласия. Это привело в 1661–1663 годах к тяжёлому кризису, который воспринимался кёнигсбергским бюргерством тем более сильно, так как ему не был сломан хребет Тридцатилетней войной, как это случилось с бюргерством в Германской империи. Напротив, кёнигсбергское бюргерство было уверенным в себе, хотя и бездушным и нежелающим признавать свои ошибки. Его предводителем был кнайпхофский присяжный Иеронимус Рот, одна из самовластных и сильных личностей в кёнигсбергской истории. Многие годы он являлся представителем палаты общин в ратуше. Курфюрст там своей партии не имел, а муниципалитеты были умереннее общин и призывали к компромиссам с правителем. Так как Рот расценивал Оливский мир как незаконный, он считал своим добрым правом запросить помощи у Польши. Он отправил в Варшаву своего брата-католика Бернхарда, который, будучи иезуитом, занимался и политической деятельностью. Курфюрст созвал в Кёнигсберге ландтаг, сессия которого открылась 30 мая 1661 года и продолжалась с перерывами и в 1662 году. Самого курфюрста в Пруссии не было, и он оставил своим представителем наместника Радзивилла, а когда обстановка стала особенно критической, послал в ландтаг в качестве комиссара своего тайного советника Отто фон Шверина. Напрасно Радзивилл и фон Шверин пытались путём уговоров унять оппозицию. Рот в острых, а порою и бранных выражениях обличал тиранию бранденбуржца. Но всё же фон Шверин добился отзыва Рота из ландтага. Не имея более мандата, тот не решался покидать Кнайпхоф. Власть же правительства не доходила до Кнайпхофа. Своими призывами Рот усиливал в общинах волю к сопротивлению, вселяя в них надежды на помощь Польши и снимая их опасения, что курфюрст может войти в Кёнигсберг с войсками, аргументом, что у курфюрста на это не будет денег, если только кёнигсбержцы откажутся платить ему налоги. Фон Шверин неоднократно требовал выдачи Рота, но кнайпхофский муниципалитет отклонял это требование, так как вина последнего не была доказана.
