Банщиков, пользуясь минутой, сел, смежил веки. От напряжения мелко вздрагивали пальцы. «Плохо, — подумал он. — Надо взять себя в руки». Чтобы отвлечься, стал прислушиваться к шуму боя, который и воспринимал-то между перевязками; пока одного отнесут, другого положат. Японцы с завидной последовательностью колотили по крейсеру. Дополнительный перевязочный пункт, который развернули по настоянию младшего врача «Варяга» в носовом кубрике, оказался в самом пекле. Просто чудо, что сюда еще не залетел ни один снаряд.
— Готово, ваше благородие, — доложил фельдшер Кукушинский.
На этот раз ранение оказалось легкое. Матрос, скривившись от боли, виновато оправдывался:
— Я бы того, сам не потревожил… В голове помутилось — вот и притащили.
Над самой притолокой что-то грохнуло. Кукушинский вздрогнул, уронил пинцет. Банщиков досадливо поморщился, бросил раздраженно:
— Не отвлекайтесь!
— Вы меня побыстрей перевяжите. Мне к ребятам надо, — просил раненый.
— Держите ему руку. Крепче. Сейчас, братец, тебе больно будет, терпи.
— Гарью пахнет, — заметил фельдшер. — Не иначе пожар на верхней палубе.
И вправду, у Банщикова от дыма стали слезиться глаза. Он с трудом закончил перевязку, мельком взглянул на раненого:
— Ну как ты, братец?
— Как новый, ваше благородие.
— А чего плачешь?
— Это я от дыма, не от раны, — торопливо стал объяснять матрос, испугавшись, что его оставят в лазарете.
— Ладно, ступай на палубу, все равно убежишь. Кукушинский, дай ему спирту, чтоб очухался поскорее. И, черт возьми, кто-нибудь догадается включить вентиляцию?
— Включена, ваше благородие.
— Включена? А почему заслонки с вытяжных рожков не скинуты? То-то. Эй, несите следующего.
Руднев тревожно смотрел на кренометр. Стрелка в виде адмиральского якоря угрожающе сползала в сторону. «Варяг» продолжал крениться левым бортом, теряя остойчивость.
— Сколько, по-вашему, мы приняли воды, Евгений Андреевич?
— Трудно сказать. Думаю, не меньше 30 тонн. Хуже другое, она продолжает прибывать. Так недолго и перевернуться.
— Возвращаемся, — решил Руднев. — Подлатаемся в Чемульпо и снова в прорыв. Как электропривод, не исправили еще?
— Нет, Всеволод Федорович, идем на ручном.
— Починимся. Японцам тоже от нас досталось.
В рубку не вошел, ввалился старший офицер. Взглянул на кренометр и сразу все понял:
— Возвращаемся?
— Да!
— Японцы флаг сбили…
Перебитый осколком фал хлестал по воздуху. Андреевский флаг скользнул с гафеля грот-мачты и, подхваченный порывом ветра, полетел в воду. Боцманмат Петр Оленин, часовой у флага, закричал:
