— Ну, что же, коллега, вынужден признаться, что действительно немного поторопился давать Вам советы. Надеюсь, Вы также понимаете, что почивать на лаврах я Вам все равно не позволю.
Через год я имел свой первый автомобиль, купленный, конечно же, в салоне у Золтана и по его рекомендации. Мой друг за это время так же неплохо развернулся, почти полностью выплатил кредит, и дела его пошли в гору. Я снимал жилье в престижном районе, у меня был приличный счет в банке, а вместе с ним росла и моя гордыня. С мамой и Наоми я продолжал поддерживать близкие отношения. Иногда они приходили ко мне в гости, или мы встречались где-нибудь в кафе. Каждый раз обе они, особенно мама, уговаривали меня вернуться домой и помириться с отцом, но упрямство не позволяло мне самому сделать первый шаг навстречу.
Флор, видя мое растущее благосостояние, рассталась со своим перезрелым женихом и почти стелилась передо мной, все чаще заговаривала о нашей возможной свадьбе. Мне, конечно, это льстило. Приятно было осознавать, что я доказал всем, и в первую очередь ей, на что способен, фактически завоевал ее, ведь прежде женщины сами были готовы упасть в мои руки. Наверное, именно это, плюс собственническое чувство привели к тому, что я почти готов был сделать официальное предложение, но почему-то заколебался. Возможно, образ светской львицы Флор не вполне соответствовал моим представлениям о той, которую я хотел бы видеть матерью своих будущих наследников, внуков Гаэтана и Селесты. Я тогда уже вполне осознавал, что семья — это не только общая постель и совместные выходы в свет. Для этих целей вполне подходили и те девицы, которые у меня бывали. Пожалуй, в тот момент мне не помешал бы родительский совет. Но гордыня по-прежнему не позволяла обратиться к отцу, поэтому я решил ограничиться тем, что познакомлю с потенциальной невестой свою маму. Это не было для меня простой формальностью. Я надеялся, что, возможно, её мнение поможет мне принять окончательное решение и развеет мои сомнения. К тому же, я не сомневался, что она непременно расскажет о своих впечатлениях и отцу, что тоже в данной ситуации было весьма нелишним. В то время мне еще не исполнилось двадцати пяти лет, а Флор двадцати одного года. Следовательно, в соответствии с Гражданским кодексом, я обязан был спросить согласия Гаэтана на этот брак, а также заручиться ответом родителей Флор. Впрочем, я считал для себя это лишь формальностью и не сомневался, что, если все же решусь жениться и проявлю настойчивость, несмотря ни на какие ссоры, отец в любом случае не станет стоять на пути моего счастья. Что же касается месье Серайз, он и так уже поглядывал на меня, как кот на сметану. Но даже если бы возникли какие-то препятствия, мы могли бы полтора года быть просто помолвлены, а потом расписаться уже без чьего-либо согласия.
