Хорошо, хоть огромная загруженность не позволяла мне особенно зацикливаться на собственных переживаниях и мучениях ущемленного достоинства. За все это время я лишь пару раз буквально на часок выбирался в ближайший бордель, и то лишь для того, чтобы посторонние мысли не отвлекали от дела. Меня едва не шатало от усталости и недосыпания, я осунулся, под глазами залегли тени, но к установленному сроку я уже полностью уверился в правильности своего решения.
Сдав документы в канцелярию и встретившись через неделю с Гринбенгом у судьи для назначения даты разбирательства, я уже достаточно спокойно выслушал его презрительное:
— Молодой человек, а Вы еще глупее и самонадеяннее, чем я думал. Неужели Вам одного раза показалось недостаточно? Или, может быть, Вы мазохист?
— Вы склонны к поспешным выводам, месье Гринбенг, — сдержанно ответил ему я. — Это непрофессионально. До встречи в судебном заседании.
Тот от подобной наглости даже в лице переменился. Мне показалось, даже зарычал, но быстро взял себя в руки. Пусть считает меня наглым дураком, меня это вполне устраивает. Что же, теперь у меня есть еще полтора месяца для того, чтобы подготовиться. Значит, нужно отбросить в сторону все страдания и переживания и сосредоточиться только на деле. Насколько я знал, самый лучший специалист в нашей сфере — месье Раймодин, недавно удалившийся от дел и проживающий в провинции. К нему-то я и поспешил. Моя просьба о помощи и консультациях ничуть не удивила мэтра. Ознакомившись с материалами дела, он предложил мне на три месяца стать гостем в его загородном доме, однако назначил за свои услуги такую цену, что я мысленно чертыхнулся. Высоко же ценит себя светило юридических наук. Что же, очевидно, оно того стоит, и я принял все его условия, договорившись переехать к нему через два дня.
Вернувшись в Париж, я условился с месье Лавассёром, что накануне назначенного слушания он предоставит в суд справку, заверенную его личным врачом, о моем серьезном заболевании, например, пневмонии. Уверен, после моих слов Гринбенг даже не заикнется о рассмотрении дела в мое отсутствие. Теперь ему будет крайне важно не просто повторить свой триумф, а сделать это так, чтобы именно я уже никогда не поднялся. Оставалось теперь только найти нужную сумму.
Первым делом я решил обратиться через Луку к его отцу. Месье Дюкре внимательно выслушал меня и, приподняв удивленно бровь, спросил:
— Неужели дела вашей семьи настолько плохи, что Ансело понадобилась ссуда? Позвольте, молодой человек, мне усомниться в этом. Ваш многоуважаемый отец держит свои счета и в моем банке, так что я, как управляющий, вполне осведомлен, что это вовсе не так. Так что же мешает тебе, Джори, просто попросить деньги у отца?
