- БОЖЕ, КАК ПРЕКРАСНО! - чтобы на следующий день удрать снова в вонючий город, вдохнуть полной грудью смог и облегченно улыбнуться. Ронни еще секунду подумала и присовокупила: дерьмо.
- НАША ЖИЗНЬ - ДЕРЬМО Унисол воспринимал то, что видела девушка, иначе. Он вспомнил ДОМ. Вспомнил как раз потому, что жил не в городе. НЕ В ГОРОДКЕ. Их ДОМ стоял не в самом МЕРО, а в пяти милях на север. Люк не помнил ПРЕРИИ. Там, где он жил, не было ПРЕРИИ. Там был ЛЕС. А еще СОБАКА. Огромный ротвейлер. Золотистошоколадный пес по кличке МАРСЕЛЬ. И дом их, большое коричневое строение, стоял среди огромных толстых вязов. Высоких и гордых. И отец его часто выходил вместе с матерью вечером посидеть на крыльце в своем любимом кресле. А он. Люк Девро, - восьмилетний мальчик - бегал с собакой по лесу и берегу озера.
- ТАМ БЫЛО ОЗЕРО! И из окна дома падал желтый уютный свет. Мягкий, домашний, он придавал вечеру какое-то особенное очарование. И ветер доносил как раз ТАКИЕ запахи. Свежей травы, цветов и чего-то еще. Настолько воздушного и невесомого, что Люк задохнулся от радости, хотя и понял, что не знает этих запахов, но глотал их полной грудью. Марсель, визжа и лая, носился в вечерних сумерках и тыкался холодным мокрым носом ему в шею, уши, лицо. И Люк смеялся... ТОГДА он мог смеяться... И серо-желтая луна висела в светло-синем небе, отражаясь в спокойной застывшей воде. И можно было бросить в озеро камешек, и тогда луна распадалась на кусочки, и по воде бежали круги. А если очень везло, то Люк видел светлячка. Он горел в траве маленьким огоньком, но сразу же гас, как только Люк пробовал подойти ближе. И где-то тихо пел сверчок. И горел белый фонарь над крыльцом ЕГО ДОМА.
Ронни казалось, что в такой вечер никому на Земле не может быть плохо. Никому. Но это не соответствовало истине. Плохо очень плохо - было по меньшей мере двоим. Вудворту и Спилберду.
- Итак, - сержант поднял пистолет и прошелся по лаборатории. - Я думаю, не ошибусь, если скажу, что вы оба - вьетконговские агенты. Но... Он оглянулся на холодильную камеру, в которой спали два его солдата. В данный момент они еще не отошли от холода ванн, но меньше, чем через час рядовые очнутся и... Сержант повернулся и пошел в обратном направлении. Тури, где стояли на коленях двое военнопленных. ПРЕДАТЕЛЕЙ. Скотт ненавидел ИХ даже больше, чем гуков. Узкоглазые хотя бы воюют против врага, за жизненное пространство своей страны. Дерьмовой, грязной, вонючей, но своей. А эти воюют ПРОТИВ своего народа. - Но... - повторил он, останавливаясь рядом со Спилбердом. Каждый из вас имеет определенную ценность. Один большую, второй меньшую. Какой же какую, а? Сержант схватил Спилберда за подбородок и рванул голову вверх, так чтобы видеть глаза. - Как ты думаешь? - Я... не знаю... - прохрипел тот. - Ага. Вот как. И ты не знаешь, - Скотт вздохнул и с показным сочувствием добавил. - Ну что ж. Одному из вас предстоит умереть. Но вот кому? - звонко щелкнул затвор. - А как думаешь ты? Пистолет ткнулся в голову Вудворта. Доктор молчал.
