Сара вскочила, кинулась к окну, торопливыми рывками раздвинула шторы. На улице шел дождь. «Всего лишь дождь, глупая, — сказала себе девушка. — Это капли стучали по подоконнику».
— Здравствуй, Сара.
Этот глубокий бархатный голос она иногда слышала в своих снах. Реже, чем ей бы в тайне хотелось. От этих снов она мучительно краснела по утрам, хотя ни разу не вспомнила всех подробностей, только ощущение чего-то томительно-приятного.
Девушка медленно повернулась. Король гоблинов стоял в углу комнаты, окутанный плащом, по которому блуждали бледные огоньки. Высокий ворот и длинные пряди светлых волос скрывали лицо.
— А здесь все изменилось, — он плавно повел рукой в неизменной черной перчатке.
Сара невольно оглядела свою комнату. Она полностью переделала убранство, когда к ней стали заходить новые друзья. Игрушки и книги со сказочными историями переехали в комнату Тоби. На стенах появились другие плакаты — в основном афиши спектаклей, которые хвалил Стивен, и которые они смотрели вместе.
— Ты повзрослела, — в его голосе Саре почудилось одобрение. — Почему ты молчишь? Ты же хотела меня видеть, милая?
— Я… — Сара сглотнула, — я тебя не звала.
— Всё та же гордая красавица, — Джарет тихо засмеялся. Он тоже изменился, но Сара не могла понять, в чем именно. — О нет, ты звала меня — в своих снах. Помнишь?
Сара покраснела и тут же рассердилась на себя. Ей уже семнадцать лет. И она не позволит себя смутить.
— Тогда почему ты пришел только сейчас?! — она произнесла это с вызовом.
Джарет помолчал, потом сделал один шаг ей навстречу. Черты его лица по-прежнему скрывались в тенях.
— Ты любишь меня, Сара?
От этого вопроса девушка задохнулась, ее охватил какой-то непонятный жар, неумолимо поднимающийся от низа живота. Губы не слушались. Она кивнула и зажмурилась, затаив дыхание. Сейчас он ее поцелует, да, а потом… Но ничего не происходило. Это было неправильно. Сара возмущенно вскрикнула и открыла глаза. Джарет стоял совсем близко. Свет фонаря падал прямо на него, и девушка поняла, что в короле гоблинов не соответствует ее воспоминаниям. На лице Джарета не было и следа косметики. Бледная кожа, острые скулы, резко изогнутые брови над раскосыми глазами. Один ярко-голубой, второй кажется черным из-за расширенного во всю радужку зрачка. Широкий рот с узкими бледными губами. В нем больше не было чарующей красоты, что покорила ее на том, нереальном балу. Но взгляд остался прежним — притягательным, испытывающим, дразнящим, обещающим что-то запретное.
