— Ма… Хранительница Хельга.
Джарет мигнул. Боль в висках Алиссы исчезла. Король разжал пальцы, резко отвернулся и отошел к окну. Молча сел на подоконник, поджав одну ногу. Алисса не видела его лица, но на нее внезапно нахлынула такая волна одиночества и тоски, что прервалось дыхание. Пришлось ухватится за кресло, чтобы устоять на ногах. «Эмпатия» — так называла матушка Хельга второй дар Алиссы и обычно при этом вздыхала.
Девушка сжала в руке амулет. Стало легче. Она неуверенно подошла поближе к Джарету. Тот все так же молча смотрел в небо. Лицо у него было застывшее, как маска.
— Когда она умерла? — не меняя позы спросил он.
— Два месяца назад, — Алисса вытерла ладонью намокшие глаза. — Она редко надевала амулет, а в день смерти почему-то отдала его мне. Сказала, что подарки не передаривают, но теперь уже можно. Это вы ей подарили, да?
Джарет слегка повернул голову, со слабым интересом взглянув на Алиссу.
— Да, сто лет назад. Ей было тогда двадцать.
«Как же он любил Хельгу, — подумала Алисса, — что сделал ей такой же амулет, как себе. Чтобы хранил, продлил жизнь, дал сил…» Она повертела в пальцах полумесяц из неизвестного ей материала. С одно стороны на нем были выпуклые узоры, с другой он был абсолютно гладкий, как будто срезанный… Алиса замерла, вгляделась сбоку на подвеску короля гоблинов.
— Вы разрезали пополам свой амулет, — пораженная догадкой, прошептала девушка. — Вы отдали ей половину своей силы, а она ушла. Поэтому Лабиринт стал приходить в упадок, да?
Джарет невесело усмехнулся.
— Она стоила целого мира.
«Почему же он не забирает у меня амулет? — подумала Алисса. — Ведь я — не она, мы даже не родственницы. Может быть, такие вещи можно только получить в подарок? Есть правила, которые нельзя нарушать».
Она вздохнула и решительно сняла полумесяц. Подошла еще ближе к окну. Нет, сбежать все-таки, наверное, не получится.
— Я возвращаю его вам, ваше величество, — Алисса протянула на ладони амулет. — Я не имею на него никаких прав, а вам нужно спасать Лабиринт.
Джарет встал, глядя на девушку с таким удивлением, что ей стало безумно стыдно за себя.
— Я не знаю, что положено говорить в таких случаях, — шмыгнув носом, Алисса уставилась в пол. — Я ведь не передариваю, а возвращаю. Разве так нельзя? Ну пожалуйста, возьмите, это будет правильно.
Джарет бережно взял ладонь Алиссы в свои, как в чашу.
— Тебе нужно одеть его на меня, — голос короля звучал хрипло, как будто у него болело горло.
