Наконец, Шерлок пришел в себя — его пронзила неведомая ему ранее злость, которая устремилась вверх по позвоночнику, словно обжигающая волна тока, и разразилась яркой вспышкой в его сознании. Возможно после всего сказанного, ей, определенно, понадобятся свидетели, потому что, матерь божья, он был ужасно зол, чтобы сдерживаться.
— Ты не можешь убить моего ребенка. Это… я даже не знаю, как это назвать.
Пока эти слова не вырвались из его рта, он даже не представлял, как будет себя чувствовать. Если честно, он никогда не задумывался о том, чтобы быть отцом. Он совершенно точно любил Дилана и Челси, но он никогда не был им отцом. И Таррин понимала это. Он никогда даже не предполагал, что Таррин и он могли быть друг другу кем-то большим, чем просто временными любовниками. И она также думала про их отношения, именно поэтому их все так устраивало, именно поэтому на чаше весов их отношений, в этом плане, всегда было идеально равновесие.
И это казалось ему нормальным. Ему было тридцать восемь, но он никогда не был мужчиной, который хотел остепениться. Даже не смотря на то, что его братья один за другим женились и находили себе своих «старух». Жениться на ней или, по крайней мере, заявить на ее свои права не входило в его планы. Ему нравилось то, что у него было на данный момент, его вполне устраивала его «заимствованная семья», отличный секс и комфортный сон, и затем он отправлялся к себе домой и делал все так, как ему нравилось. Там он мог играть в компьютерные игры без назойливых нотаций, ходить по дому и смотреть телевизор в боксерах, оставлять свою чистую одежду в корзине для грязного белья и есть на завтрак холодную пиццу.
Но прямо сейчас она сидела рядом с ним и расчетливо говорила, нет, даже не так, она посвящала его в свои планы по убийству его ребенка. Это его ребенок был внутри нее, но ей было абсолютно наплевать, и от этой мысли его руки неистово тряслись.
— Ты, мать твою, просто не можешь убить моего ребенка.
— О боже, Тим не будь излишне эмоциональным. Ради всего святого, ты же не гребанный святоша. Я не убиваю твоего ребенка. Я собираюсь избавиться от сгустка клеток в моем теле, которые только лишь с течением времени могли бы сформироваться в ребенка. Это мой выбор, и, кроме того, я не хочу рожать еще одного орущего ребенка. Я и так уже с головой ушла в это дерьмо, хватит и этих двоих.
Он повернулся и посмотрел на нее вновь. Она допивала свой бокал вина, и у него возникло ужасное желание поднять руки и впечатать хрупкое стекло в ее лицо, желание было настолько сильным, что он практически видел, словно в замедленной съемке, как он это делает.
