Среди ночи, однако, как подкинуло - и не только нужду справить. В ухо в полусне ровно мышь пищала: "За что ты нас... ну за чтооо...".
Александр поднялся, прошёл босыми ногами по вечерней росе - постылые ботинки, натиравшие ноги, надевать было вот совершенно неохота. Пройдя стан, справил в кусты малую нужду... из кустов при свете месяца ровно порскнуло что-то, зеленоватое!
На плечо вдруг легла рука... лапа с когтями... невыносимо запахло свежескошенною травою. Александр обернулся...
- Зачем моих детей косой порезал? - говорящий был ещё выше двухметрового Александра; стоял спиной к месяцу, только видны были зелёные глаза и небольшие рога. И коса в левой руке.
- В-вы...
- Исправляй, коли так... - и в руку Александра была втиснута коса. А в мозг и душу - указание, что делать.
Первым и стал его вечерний собеседник, Алёша, спящий навзничь. Один удар косы рассёк ему лицо, вынеся несколько зубов заодно, второй - запнулся о левое плечо. Полусонный Алёша сперва подскочил, а потом, завыв от лютой боли, пополз было прочь - когда третий удар - Александр уже автоматически направлял движения, прокосив под животом, - заставил его скорчиться на земле в клубах кишок и смраде дерьма.
Двоим из косцов Александр просто надсёк шеи - и те недолго мучились.
А Наталью Прянишникову Александр почему-то убил совершенно зверски - воткнув косу в живот, пропорол почти до самого низу... и, дав себе передыху в кровавой косьбе, кинулся вопящую от страшной боли насиловать в ту рану, что косою нанёс. И, пока блудил вместо того, чтобы работать - от одного из уцелевших покосчиков, Володьки-молдована, истошно кричащего и насмерть перепуганного, и заработал топором по затылку... затихая, видел вокруг части порезанных им накануне бесенят, шевелящиеся и абсурдные самим своим видом.
А план по сену колхоз в том году так и не выполнил. Председателя, а также декана агрофакультета, где учился покойный Александр, долго вызывали повестками куда надо. Декан даже микроинсульт было получил - но наша медицина быстро подняла его на ноги!
