— Петя, Петенька, катастрофа, погибли, обскакали…
— Чего так орать? — Невозмутимо произнес Петр. — Вон, погляди, весь рай всполошил. Вот сейчас и пойдут слухи гулять, а через полчаса небылицами обрастут. Не ори в окно, а заходи, спокойно поговорим.
— Ага, сейчас, — все еще тяжело дыша после такого кросса, торопливо согласился Мефодий, ставя ногу на подоконник и собираясь залезть в окно.
— Ты чего делаешь? — Повысил голос Петр.
— Как чего, ты ж сам сказал заходить.
— Вот и заходи, для этого двери и придумали. Окно для других целей существует. Ты чего-то, Мефодий, последнее время совсем уж голову потерял, какой ты пример подчиненным подаешь?
Мефодий быстро обогнул угол и влетел на крыльцо, не переставая теребить в руках пергамент.
— Ну заходи. И чего было так орать, теперь все уши рая будут слушать нашу беседу.
— Петенька, ну как тут не заорешь, вот на, погляди, сам прочти, я от такого чуть было дара речи не лишился.
— Лучше б ты этого дара лишился, все б поспокойней у нас было. — Пробормотал Петр, беря из рук сослуживца донесение.
— Вот, гляди, — не успокаивался Мефодий, — гляди хорошенько. Нижайше про… так не это, вот это читай и …оный субъект.
— Да не мешай, — отходя к стоящему в углу креслу и присаживаясь, продолжал читать Петр.
Мефодий бегал из угла в угол и все никак не мог успокоиться, пытаясь вставить свое слово.
— Вот гад ползучий энтот Куман.
— Да ты можешь хоть пять секунд помолчать? — Оборвал его Петр.
— Да, да, ты Петенька читай, я помолчу, понимаю, я все понимаю, — продолжая бормотать, бегал Мефодий.
— Вот и помолчи, несовершенство ты наше. — Тихо бормоча себе под нос, продолжал чтение Петр. — …и оный субъект, втершись в доверие дамы нечистым способом, а то бишь, споив несчастную, дьявольским зельем, зовущимся на земле водкой, и при всем честном народе соблазнил, что и подтверждается дюжиной свидетелей. Затем заключил с вышеуказанной дамой союз о взаимной помощи.
— Ну и чего ты так орешь? — Закончив чтение, спросил Петр.
— Как чего? — Уставился в недоумении Мефодий. — Ты что шутишь? Сам говорил, что не удастся этому прохвосту вытянуть Тинея, а что же получается, не за горами бой?
— Ну допустим, друг мой, до боя еще есть время, будем исправлять положение, а тебе мой совет, отстранись от этого дела прямо сейчас.
— Чего это? — Возмутился Мефодий.
— Того, мой друг, что когда наступит конец, твою душу можно будет отдать на сырье хаосу как пришедшую в негодность.
— Да это мы еще посмотрим, — наливаясь праведным негодованием, произнес Мефодий, — чья душа крепче.
