1. в трехдневный срок опозоренная невеста, то есть моя дочь Анис, должна стать женой вашего царька Азазело;
2. ввести мою дочь в подобающее для ее высокого происхождения общество, а значит приближенное к твоему, сатана, величеству…» — Ясно тебе, что в этой ноте написано? — Шипел яростью владыка ада. — К моей персоне добрый батюшка опозоренную дочь пристроить хочет, а ты, недоумок, мужем на века бородавчатой красавицы станешь. Допер, тугодум, какие последствия ты нам приготовил, благодаря твоей с Анис сделке?
Прибитому Азазело сказать в свое оправдание было нечего. Он уставился на камни, основательно протертые в некоторых местах многими стоящими здесь до него. В канцелярии повисла гнетущая, вязкая тишина, готовая в любой момент засосать и напрочь связать все чувствительные члены, так, что освободиться будет уже не возможно. Молчавший до этого Андромелих улучил минуту и как-то пугливо произнес:
— Может, мы его к невесте в Запределье отправим и делу конец? А его вотчину другому передадим, у меня здесь есть на примете один…
Но договорить ему так и не удалось, под злобным взглядом сатаны канцлер осекся и замолчал. Услыхав, куда дует ветер, Азазело резко выпрямился и закричал, словно ему собираются тупым ножом отнять руку.
— Караул! Наших бьют! Измена! Я самый достойный и преданный делу дух, а меня как последнюю шавку великий канцлер хочет сделать стрелочником! Не позволим умереть свободе! — Ползая в ногах сатаны, орал перепуганный Азазело. — И это за все мои вековые труды, за всю мою преданность?! Подсидеть меня хочешь, — подбежал он к стоящему и наблюдавшему весь этот спектакль Андромелиху, — мое место кому-то приготовил и взятку взял! Случаем, не эта накидочка тебе за мое местечко предназначена? А?!
Взбешенный канцлер пытался вырвать свою накидку из рук ополоумевшего божка, но это ему не удавалось, так как Азазело, ухватившись железной хваткой, продолжал дергать своего обидчика и орать.
— Значит, решил одним выстрелом двух зайцев убить?! Да ты, урод долговязый! А вот это ты видел?! — Ткнул он очумевшему канцлеру прямо под нос сложенный мохнатой рукой кукиш и потряс им. Последний решил, что с него достаточно, и, не долго думая, поднял свою похожую на кувалду конечность и что есть силы приложился прямо между рог ничего неожидающего Азазело. Такого хода от сдержанного и всегда безразличного к любым критическим ситуациям канцлера, тот не предвидел. Моментально наступила тишина, только звук упавшего как мешок тела нарушил безупречное спокойствие.
