— А он подшивает в папки наше меню на каждый день. Сверяет выдачу продуктов и фиксирует количество выданных конфет.
— Я веду учет выданных продуктов и прошу мне отдавать накладные на закупку этих продуктов. Я должен вести учет, что закуплено, что выдано и где остается разница. А то через три месяца Вы у себя проведете расходов на сто тысяч гривен, а отдадите детям всего на пятьдесят тысяч. Вот тогда я и поставлю вопрос ребром, а где остальные пятьдесят тысяч?
С одной стороны, меня это рассмешило, но потом, подумав, я понял, что такой контролер создаст мне целую массу неприятностей за мои собственные деньги. Я запретил его пускать в школу, а тем более давать ему какие-либо справки или меню. Он попытался возбухнуть, но, честно говоря, его поведение нас раздражало с первых дней нашего знакомства. Я пригласил его в пустой класс после уроков, скрутил без лишних разговоров и пару раз прошелся по болевым точкам. Его вопль слышен на другом конце села. Пришлось врубить ему еще пару раз, что бы он заткнулся.
— Если ты еще раз придешь сюда без моего личного разрешения, то я тебе поломаю ногу и вся школа подтвердит, что ты оступился на лестнице. Что бы ты лучше запомнил это, то я тебе ее сейчас выверну. Будет больно, но ты потерпи. Будешь жаловаться, то прикусишь себе язык, в полном смысле этого слова, но с моей помощью. Ты меня понял?
Он с ужасом смотрел на меня. Я рывком поставил его на четвереньки и наступил ему на ногу. Но аккуратно, чтобы не поломать. Раздался еще один вопль.
— Ты, ты, ты бандит! Я тебя посажу.
— Парень, ты плохо слышишь и не понял, что я тебе сказал. Придется прочистить тебе уши.
Я резко ладонями ударил его по обоим ушам. Последовал еще один вопль.
— Тебе сначала все повторить или ты все понял?
— Я все понял.
— Ну, пойдем!
Я поставил его на ноги и бережно поддерживая, повел на выход. Возле учительской стояли учителя. Я им объяснил, что Владимир Николаевич полез на парту, посмотреть, как покрашено окно, поскользнулся и упал с парты. Вывихнул себе ногу. Я ему ногу вправил. Теперь ему нужна тугая повязка и недельку полежать дома. Владимир Николаевич только мычал и кивал головой. Я попросил истопника отвести председателя сельсовета.
— Берегите себя. Не надо пробовать и рисковать, — посоветовал я ему на прощание.
Он с огромной «любовью» посмотрел на меня и поковылял домой.
Тамара Александровна через неделю с огромным облегчением сообщила мне, что Владимир Николаевич в школу больше не заходит.
