Вообще-то это место явно посещалось людьми не так давно. Кто-то здесь ночевал, на полу остались следы ботинок, окна были протерты, а рядом с печкой лежало несколько поленьев. Зажигать её я пока не стал, но поджег таблетку сухого спирта и заварил чай. Ближе к утру из под палатки вылез Ван, зевнул пару раз и сказал , чтобы я шёл спать. Я не стал спорить, снял ботинки и, забравшись на нагретое место, сразу уснул. Сквозь сон я слышал, как Ван ходит от окна к окну.
Утром меня разбудил запах каши. В печке шипел огонь. Инга помешивала ложкой в котелке, по вагончику распространялся ядерный запах кабанятины. Было довольно тепло. Ван опять дрых на скамейке, подложив под голову руку. Крюкова нигде не было видно, а его экзоскелет стоял у стены. Я выбрался из под палатки, скатал её и убрал спальник.
– Как у тебя руки? – спросила Инга.
Я посмотрел на ладони. Вчерашняя корка от ожога исчезла. Вместо неё была тонкая, розовая кожа.
– Терпимо. Ещё день-два и будет нормально. А лейтенант где?
– С обходом пошёл. Заодно дров прихватит. Мы дневку решили сделать, надо отоспаться.
– Вышли бы базу – отоспались бы. Впрочем спешить некуда. Послезавтра выйдем.
– Изрядный мы крюк сделали.
– Бывало и не такое. Как там каша?
– Давай котелок. Ван! Готово, просыпайся! Выгляни, позови лейтенанта.
Крюкова, однако, звать не пришлось. Держа в руках здоровенную охапку веток, он ввалился в дверь и свалил дрова в тамбуре. Я уселся с котелком за столик. Сейчас подкрепимся и можно будет ещё поспать…
Скамейка подо мною ощутимо вздрогнула. Я посмотрел на глядящего в окно лейтенанта и тоже повернулся. Мимо насыпи, ломая кусты, с грохотом проехал на пузе пассажирский челнок. Вот так всегда! Только соберешься поесть – и обязательно кого то принесёт к обеду.
Помешивая кашу, я смотрел на машину. Удачно они сели. Очень удачно. Ещё сотня метров – и въехали бы прямо в "кискис", а там – поминай, как звали. Ван наконец поднялся, одел сапоги и выглянул.
– Пойду встречу их, да? А то сейчас высадятся прямо на тот свет.
– Сходи. Может там и в живых-то внутри никого нету?
– С чего бы им умереть? Сели удачно, не загорелись.
– Проверь, мы прикроем.
Крюков переставил к окну пулемет и приоткрыл створку. Внутрь теплушки ворвался холодный, влажный ветер. За ночь изрядно похолодало. Градусов десять, наверное. Зима начинается… Я отправил в рот ложку каши, решив не дожидаться, пока она остынет. Крюков последовал моему примеру и мы вместе наблюдали, как Ван обходит “пускачи”.
