– А если поддержать их?
– Как? Там по пути аномалии, а в обход идти – бой раньше кончится. Эй, братан!
Часовой обернулся ко мне.
– У тех, кто со Спартой ушел, винтовки были?
– Были, – ответил он.
– С оптикой?
– Нет, вроде. Я прицелов не видел.
– Понятно.
Винтовка для наших мест – оружие не самое подходящее. На дальней дистанции работать приходится довольно редко, поэтому то, что не стреляет очередями, или дробью, популярностью обычно не пользуется. Это оружие против людей. Все-таки люди Спарты? Возможно…
Часовой все-таки сходил вниз и разбудил сменщика. Теперь они слушали вдвоем. Гюрза поежилась, было прохладно. Я прикидывал варианты. Можно было сбегать в одиночку, попробовать пройти между аномалиями, или добраться до портовых кранов и осмотреться с высоты. Ни тот, ни другой варианты мне не понравились. У моего "Хеклера" максимальная дальность стрельбы метров четыреста и для любой винтовки я на открытом месте стану мишенью, а пока я бегаю… Бой, пока я думал, прекратился. Автомат хлопнул последний раз и все стихло. Кто бы там ни был, взять свободовцев ему не удалось.
– У них ничего не вышло, – сказал я.
– Автомат стрелял последним. И последние несколько выстрелов дала одна и та же винтовка, – согласилась Гюрза.
Я удивленно посмотрел на нее.
– Да, похоже, что так и есть. Лось сумел одного из снайперов зацепить. Автомат дальше 300 метров не слишком полезен, но с прицелом – вполне может быть… Значит что тогда? Тогда у них других вариантов нет, кроме как на баржу вернуться и на ней закрепиться. Там мы с ними и пересечемся. Только одна проблема есть.
– Какая?
– Обход большой. По прямой идти – километров десять получится, но это значит идти через плавни, а тушканы сейчас бесятся. В обход… Это километров двадцать пять. Весь день уйдет, а вас с технарями оставлять здесь одних я не хочу.
– Раньше выйдем – раньше придем.
– Согласен. Вот только места здесь…
– А о Радже ты что думаешь?
– В каком смысле?
– Ну то, что он бандит, например?
– Ну и что? Здесь, в Промзоне, много каторжников и много тех, кому некуда возвращаться. Раджа как раз из таких. Не жадный, кусок шире пасти отхватить не пытается, честный со своими. Что еще требовать от человека?
– Вот именно, что со своими. А с чужими?
– Чужих здесь никто не любит. Если ты о доверии, то и доверять всецело никому не следует.
– Даже тебе?
Я усмехнулся.
– А что ты обо мне знаешь, чтобы мне доверять?
Наш разговор прервал скрип металлических ступеней трапа. Все-таки Раджу кто-то удосужился разбудить. Он вышел, запахнул куртку и подошел к нам.
