Яиц и масла, муки
И хочет старшей внучке
На завтра спечь пирожки.
А внучка, сонно щурясь,
Сидит в качалке, одна.
Закрыла нежный румянец
Волос золотая волна.
* * *
Как из тучи светит месяц
В темно синей вышине,
Так одно воспоминанье
Где-то в сердце светит мне.
Мы на палубе сидели,
Гордо плыл нарядный бот.
Над широким, вольным Рейном
Рдел закатом небосвод.
Я у ног прекрасной дамы
Зачарованный сидел.
На щеках ее румянцем
Яркий луч зари блестел.
Волны рдели, струны пели,
Вторил арфам звонкий хор.
Шире сердце раскрывалось,
Выше синий влек простор.
Горы, замки, лес и долы
Мимо плыли, как во сне,
И в глазах ее прекрасных
Это все сияло мне.
* * *
Вчера мне любимая снилась,
Печальна, бледна и худа.
Глаза и щеки запали,
Былой красоты – ни следа.
Она вела ребенка,
Другого несла на руках.
В походке, в лице и движеньях –
Униженность, горе и страх.
Я шел за ней через площадь,
Окликнул ее за углом,
И взгляд ее встретил, и тихо
И горько сказал ей: «Пойдем!
Ты так больна и несчастна,
Пойдем же со мною в мой дом.
Тебя окружу я заботой,
Своим прокормлю трудом.
Детей твоих выведу в люди,
Тебя ж до последнего дня
Буду кормить и лелеять –
Ведь ты как дитя у меня.
И верь, докучать я не стану,
Любви не буду молить.
А если умрешь, на могилу
Приду я слезы лить».
* * *
Меня вы редко понимали,
И редко понимал я вас,
Но только вместе в грязь попали,
Друг друга поняли тотчас.
* * *
На бульварах Саламанки
Воздух свежий, благовонный.
Там весной, во мгле вечерней
Я гуляю с милой донной.
Стройный стан обвив рукою
И впивая нежный лепет,
Пальцем чувствую блаженным
Гордой груди томный трепет.
Но шумят в испуге липы,
И ручей внизу бормочет,
Словно чем то злым и грустным
Отравить мне сердце хочет.
– Ах, сеньора, чует сердце,
Исключен я буду скоро.
По бульварам Саламанки
Не гулять уж нам, сеньора.
* * *
И если ты станешь моей женой,
Все кумушки лопнут от злости.
То будет не жизнь, а праздник сплошной:
Подарки, театры и гости.
Ругай меня, бей – на все я готов,
Мы брань прекратим поцелуем.
Но если моих не похвалишь стихов,
Запомни: развод неминуем!
* * *
Вот сосед мой дон Энрикец,
Саламанкских дам губитель.
Только стенка отделяет
От меня его обитель.
Днем гуляет он, красоток
Обжигая гордым взглядом.
Вьется ус, бряцают шпоры,
И бегут собаки рядом.
Но в прохладный час вечерний
Он сидит, мечтая, дома,
И в руках его гитара,
И в груди его истома.
И как хватит он по струнам,
Как задаст им, бедным, жару!
Чтоб тебе холеру в брюхо
За твой голос и гитару!
* * *
Юность кончена. Приходит
Дерзкой зрелости пора,
И рука смелее бродит
