ЗИМА[ЛЕТО]. Книга 1 | страница 146

А потом его руки и губы, который мучают и распаляют, пока они поднимаются на лифте, и от нетерпения просто сходят с ума… Потом выйти и сдержаться на миг, пока не войдут незнакомые постояльцы, и двери кабины не закроются, снова оставляя их наедине на своем этаже. Потом — писк замка и хлопок двери, когда муж не глядя закрывает ее пинком.

Шелест одежды, которая падает на пол, пока они избавляются от нее на ходу. И долгожданная прохлада простыней под спиной.

— Слав!

— Сейчас, погоди.

Но как, когда ждать совсем не хочется? Пальцы сами сжимают ткань, впиваясь в простыни. И когда за всем этим следуют долгие поцелуи, наполняет такое пронзительное счастье, что хочется плакать.

— Ты чего?

Мужчина приподнялся на миг, не понимая, что с ней происходит. А ей просто хорошо, только и всего.

— Иди сюда, — притянула она его голову к груди.

Зимин поцеловал ее — туда. Прямо в ореолу, ощущая, как твердеет и напрягается сосок. И в другую, и между, и ниже, спускаясь к животу… Приподнялся, поцеловал в губы так, что снова закружилась голова, и раздвинул ей ноги, вторгаясь в святая святых.

Он снова медлит, входит так неспешно, что она вдруг впивается ему в спину пальцами.

— Быстрее!

— Командуешь?

Ему смешно. Зимин все и всегда делает по-своему, а не так, как ему говорят. Но тут, пожалуй, сделает исключение. Он целует ее, проникая все глубже и глубже в ее податливую сладость, овладевая ею так, как она сейчас хочет — быстро и стремительно. А она в награду сжимает в кольце своих ног и рук и целует, как последний раз в жизни. И внутри сжимается так, что ему сносит крышу.

— Не уходи… Слав!

Очередное вторжение вырывает из нее стон. Это земная радость. Другой им не дано.

— Не уйду.

Во сне она оказалась в том месте, где реальность встречается с фантазией.

Живые и мертвые могут поговорить, потому что никто и никогда не умирал.

Но не говорят. Почему? Никто не знает ответа.

У нее на руках ребенок — не чужой, а свой. Но Олега рядом нет.

Она зовет его, зовет, но он уходит прочь и машет ей рукой.

Ей? Не им. Ребенка на руках тоже нет. В ладонях пустота.

От тоски и от боли утраты хочется плакать.

Мама Таня зовет обедать. Море шумит за оградой. Светит солнце.

За окном лают собаки и слышно охрану. В кабинете темно. Сквозь портьеры пробивается лунный свет.

Ольга роется в сейфе, без разбора кидая в сумку тугие пачки денег, перетянутые банковской лентой. Туда же летят документы. Прочтет позже.

Свидетельство о рождении. Два. Два свидетельства. Круг света от фонарика останавливается на именах и датах. Они отличаются на целый год. Места выдачи разные.