Септимус берет перо и продолжает писать.
Томасина. А, знаю, это твой друг Байрон!
Септимус. Лорд Байрон, с вашего разрешения.
Томасина. Маменька в него влюблена.
Септимус (поглощен своим занятием). Да. Что? Ерунда.
Томасина. Не ерунда. Я видела их вместе в бельведере. (Септимус замирает, не дописав слово. Поднимает наконец глаза на Томасину.) Лорд Байрон читал ей из своей сатиры, а маменька смеялась, наклонив голову самым обольстительным образом.
Септимус. Она просто не поняла сатиру и смеялась из вежливости. Чтобы не обидеть гостя.
Томасина. Конечно, она сердита на папу за эту затею с парком... Но это не причина для такой вежливости. И из спальни спустилась сегодня чуть не спозаранку. Лорд Байрон был очень весел за завтраком. И о тебе отзывался с почтением.
Септимус. Да ну?
Томасина. Он считает, что ты большой острослов. Пересказал - почти наизусть - твою статью... забыла, в каком журнале... про книжку, которая называется "Индианка", а ты обозвал ее "Индейкой" и написал, что даже собака такой пищей побрезгует.
Септимус. Ах, вот оно что! Господин Чейтер, вероятно, тоже выходил к завтраку?
Томасина. Разумеется. Он не лежебока. Не то что некоторые.
Септимус. Ну, ему же не надо готовить для вас задания по латыни, исправлять математику... (Вытаскивает из-под Плавта тетрадь с домашним заданием Томасины и кидает ей через стол.)
Томасина. Исправлять? А что там неправильно? (Заглядывает в тетрадь.) Пять с минусом? Фи! За что минус?
Септимус. За то, что сделано больше, чем задано.
Томасина. Ты не оценил мое открытие?
Септимус. Вымысел, пускай и научный, - еще не открытие.
Томасина. А насмешка - еще не опровержение. (Септимус складывает письмо, растапливает воск, запечатывает письмо, надписывает адрес.) Ты на меня дуешься, оттого что маменька привечает твоего друга. Ну и пусть! Пусть хоть сбегут отсюда за тридевять земель! Им все равно не остановить прогресс науки. Я считаю, что сделала изумительное открытие. Сам посуди! Каждую неделю я, по твоему заданию, строю графики уравнений, точка за точкой: откладываем x, откладываем y, на пересечении получаем... И каждый раз получаем какую-нибудь простенькую геометрическую фигуру, словно мир состоит из одних только дуг и углов. Но, Септимус! Если есть кривая, похожа на колокол, должна быть и кривая, похожая на колокольчик! На одуванчик! На розу! Септимус, что говорит наука? Можно числами выразить природу?
Септимус. Можно.
Томасина. Почему тогда твои уравнения описывают только то, что человек делает своими руками?
