— Рольф… — прервав затянувшееся молчание, сказал я негромким, озлобленным голосом, поднимаясь с колен. — Чтобы нам попасть в Кибернетическое Ядро, нужно отключить систему защиты шахты лифта, что ведет туда. Для этого, необходимо вывести из строя генератор блока питания каждого здания в городе, а таких строений здесь всего пять: главное управление Службы Безопасности Системы, главное здание мегакорпорации «Кибер», Закрытая Научная Лаборатория «Марс-1», ангар «Ясень» и Объект № 13. Последнее мы разведали, пока ждали вас. На все про все у нас меньше семи часов.
Сбив брови в кучу, Рольф молча, кивнул, понимая все сказанное.
— А после истечения вхемени, что будет? — спросил Александр.
— Джон, — как бы игнорируя вопрос, сказал я, смотря на труп Таи, — отнеси ее к Киму, положи рядом. Пусть они будут вместе.
Каменное, безэмоциональное лицо Джона было суровым. Первый раз мы видели его таким: без эмоций, сплошная, монолитная, ярость. Не делая никаких лишних жестов и движений, он поднял тело Таи и, на руках, отнес к Киму.
Я долго еще продолжал смотреть на лужу крови, но затем, поднял глаза вверх, смотря на Александра, сказал:
— Когда время закончится, то Ким умрет, а комплекс турелей вновь будет функционировать. Все агенты, полиция и прочая шваль, смогут беспрепятственное пребывать в Небесную Гавань.
— Блеск! Дохоги назад у нас нет!
— Это был билет в один конец, умник! — проходя мимо, сказал Анкер, поднимая с земли «Горечь».
— Так значит, чтобы выжить, нам нужно… Что?
— Уничтожить Суперкомпьютер, прервать эту цепочку тотального киберизирования и изничтожения людей, как механическими, так и социальными средствами! — ответил ему Рольф.
Я промолчал, отведя взор в сторону, увидел позади всех Кэтти. Нахмурился и почесал нос.
— Рольф, — продолжая смотреть на Кэтти, сказал я, — где остальные?
Подойдя, наконец-то, ближе, он положил руку мне на плечо.
— Мы тоже потеряли друзей в Старом Городе. Поэтому, — он взглянул на лужу крови, — я понимаю, что ты чувствуешь сейчас. Полдня тому назад, они все были здесь, — Рольф показал рукой в сторону, возле себя. — Теперь их нет, остались лишь воспоминания, — он постучал указательным пальцем себе по лбу, — вот здесь.
От всего услышанного мне стало еще тоскливее и паршивей. Душу раздирало изнутри распирающее чувство негодования и злобы, все это было приправлено отчаянием, безысходностью. Непонятная слабость прокралась внутрь меня. Тяжело было даже стоять.
