Он шел, как будто не замечая Кастула, на ходу по-доброму переругиваясь с кем-то из солдат и отпуская шутки.
- Привет, Гай! - бросил Аудакс, заметив Кастула. И помахав рукой, двинулся дальше, даже не обратив внимание ответил ли тот на приветствие или нет.
Когда оптион подошел к Крысобою, Кастул заметил, что они стали о чем-то оживленно беседовать. С этого расстояния он не мог расслышать содержание разговора, оставалось только догадываться что они там обсуждают.
Все стало ясно, когда Аудакс махнул рукой в сторону их центурии, и чуть ли не пальцем показал Крысобою на Кастула. Но центурион, к счастью не удостоил этому жесту должного внимания.
Лишь вскользь глянув на строй, тут же отвернулся, к глубочайшему облегчению Кастула.
Ему не хотелось снова глядеть в глаза центуриону. Почему-то он думал, что ничего хорошего из встречи с ним не получится. Эта мысль скорее была инстинктивной. Хотя никаких внешних предпосылок к ней не было.
Он просто чувствовал шкурой, что Крысобой почему-то его ненавидит. Возможно Аудакс рассказал ему о том, каков тот есть на самом деле?
Марк ненавидит предателей. А они с Аудаксом друзья. Как бы из этого чего не вышло - со страхом подумал он.
- Кастул, - не унимался Луций, - а, Кастул? Что молчишь?
Он несильно ткнул его в бок, желая привлечь внимание.
- Да что ты ко мне привязался-то?! - взорвался Гай, - Что тебе надо?! В челюсть захотел?
- Эй вы! А ну молчать! - помощник командира тут же подлетел к ним и заорал во всю глотку: - Стоять смирно!
Солдаты тут же вытянулись по струнке и уставились перед собой.
Тут откуда-то слева донесся звучный вой трубы. Все замерли, и в строю моментально прекратились разговоры.
Из ворот лагеря выехала кавалькада всадников.
Впереди них, на огромном темно-гнедом жеребце ехал, горделиво оглядывая ряды солдат, молодой трибун Гней Юлий Феликс. В ярко-алом плаще и начищенном до зеркального блеска шлеме с развевающемся на ветру плюмажем, он выглядел так, словно сошел с барельефа на триумфаторской колонне.
- Ишь, хрен, - подумал Кастул, - сопляк какой, а все туда же. Чуть ли не верховнокомандующий. Отличиться в бою решил, подумать только.
Тут же снова в мыслях предательски возник образ Аудакса, и Кастулу стало совсем не по себе.
Меж тем Феликс со своей свитой проскакал куда-то во главу колонный. Центурионы вместе с оптионами быстро подобрались, и разошлись по своим центуриям.
Тут же взревела труба и после звучной команды «шагом марш!» колонна двинулась вперед.
