И Кастул вышел, понурив голову, в крайне подавленном настроении. Правда, подойдя к друзьям он нацепил на лицо блаженную маску-улыбку, чтобы те, не дай Юпитер ничего не заподозрили. Аудакс-то наверно нет, а вот Фабул точно высмеет его на весь восемнадцатый.
- Ну как она? - встрепенулся тут же Фабул, - правда божественна?
- Изумительна - наврал Кастул, - ненасытная фемина, гетера...
И откуда только он понабрался таких выражений? Наверное, слишком много общается с Фабулом.
- Ты мне противен, - буркнул Аудакс. Кастул невзначай глянул на него, и понял, что тот был вусмерть пьян. Красные налитые кровью глаза выдавали в нем крайнюю степень озлобленности.
- Ты похож на грека, - проворчал он. - И говоришь как они.
- Твой друг меня достал, - шепнул Кастулу на ухо Фабул, - вы, ребята, похоже вообще не умеете развлекаться. Вместо того, чтобы сыграть со мной в «дюжину», этот угрюмый булыжник только и делал что глушил вино словно он бездонная бочка.
- Я все слышал, ты, драный пес, - Аудакс поднял взгляд и злобно уставился на Фабула. - По роже захотел?
- Веди-ка ты лучше его назад, Кастул, - посоветовал Фабул, - а я пока здесь с Фистулой развлекусь. Тем паче, мой черед.
С этими словами он поспешил убраться из поля зрения Аудакса, и подхватив Фистулу под руку, скрылся за той самой ширмой.
-Пойдем уже отсюда, а? - Кастул подошел к своему другу и взяв за руку потянул из-за стола. Украдкой он взглянул в окно, и увидел, как снаружи уже давно наступила ночь. Легкий снежок припорошил улицу и ближайшие дома. В свете звезд мрачные кособокие строения варваров выглядели словно покрытые серебряным напылением.
- Пойдем, нам пора. По дороге поговорим. Расскажи мне про лупанарий, пожалуйста.
Вопреки ожидаемой вспышки гнева, друг посмотрел на него с какой-то грустью во взгляде. Кастул заметил, что глаза у Аудакса сильно покраснели и опухли. «Наверное, слишком дрянное вино», решил он про себя. «Эдакой пакостью отравиться проще простого».
Поддавшись на уговоры, Квинт встал, и ухватив Кастула за руку, шатаясь побрел к выходу.
Идти им приходилось очень медленно, иначе Аудакс рисковал упасть. На сей раз Кастул, аккуратно закинув руку друга на плечо, вел его в лагерь.
Конечно, не поле битвы, но тоже сойдет.
Он решил не задавать лишних вопросов, дожидаясь, когда Аудакс сам начнет говорить. Очевидно, что воспоминания о его прошлом болезненны, и они навсегда остаются с ним. Аудакс носит их с собой, как Сизиф свой камень, и почему-то не может выбросить. Наверное, Кастул все еще действительно плохо знает своего друга.
