«И какого хрена тебе тут надо?» — подумал Кипятков, глядя на снующую туда-сюда по перилам самку, словно ищущую чего-то.
Вдоволь набегавшись, она вдруг остановилась, задрала юбочку и присела на корточки.
«Вот только срать тут не надо!» — закричал Владимир, сомневаясь в том, что она его услышит. А если и услышит, то поймет ли?
Она его услышала и даже повернула голову в его сторону, но продолжала делать свои дела, игнорируя стоящего у окна Кипяткова, сжимающего в руках палку для инвалидов и нервно кусающего нижнюю губу.
Да, самка эльфа тужилась, от натуги у неё побагровело лицо, но, вопреки ожиданиям Владимира, она не гадила на перилах. Она метала икру — мелкие перламутровые шарики, похожие на маленькие жемчужины, которые переливались в солнечных лучах.
— Фу! — пробормотал Кипятков. — Какая мерзость!
— Оть-ха! — пропищала самка ему в ответ и отвернулась. Видать, трудно было сосредоточиться, когда на тебя смотрят представители другой расы или вообще другого вида.
Самка эльфа выдавливала из себя одну икринку за другой, худея на глазах. Последнюю икринку она выдавливала из себя минут пять. И потом, обессилев, скатилась с перил и упала в траву. Дальнейшая её судьба Кипяткова особо не заботила, но было интересно, а что будет дальше?
А дальше прилетел всё тот же крылатый друг, который делал в воздухе фигуры высшего пилотажа. Сложив свои большие крылья, он приземлился на перила, подошел к куче икринок. Встав так, чтобы эта куча была у него между ног, он приспустил свои пятнистые штанишки, извлек из них на свет Божий маленький отросток темного цвета и начал извергать на эти икринки серую пузырящуюся жидкость.
— Фу, бля! — только и смог сказать Кипятков, брезгливо морщась. Эльф, определенно, слышал его реплику, но проигнорировал её.
В тот момент Владимир понял, что так эльфы размножаются. И то, что он изначально принял за яйца насекомых, за плесень, от чего в своё время долго и старательно очищал одежду, на самом деле оказалось икрой, из которой получаются эльфы.
А эльф-самец, закончив своё темное дельце, натянул портки, расправил крылышки и улетел. Минут через пять на икринках стала появляться тоненькая сеточка, напоминающая паутину. Кипятков не знал почему, но ему было противно смотреть на эту икру, находящуюся у него прямо перед глазами. Ощущение у него было такое, будто кто-то перед его окнами позанимался сексом и оставил на видном месте использованный презерватив. Специально, чтобы Кипятков, выглядывая в окно, только его и видел. Не хватало только пятен спермы на стекле для полноты картины.
