Вот этот гегелевский подход и был догматизирован в «официальном марксизме» (или так называемом «марксизме-ленинизме»), которым на протяжении длительного времени подменялся марксизм как научная теория. Считалось, что «источником самодвижения являются внутренние связи и противоречия в материальных системах», а внешние только представляют «условие реализации самодвижения»9, что совершенно не соответствует не только действительным причинам движения «материальных систем», но и приведенным выше высказываниям классиков марксизма. Не меняли дела по существу и предпринимавшиеся позже попытки уже для конкретных объектов вычленить «внешнее» и «внутреннее», в том числе и в самом объекте развития.
Так, например, по мнению Э.Ильенкова, «Маркс … показывает, что в противоречии внешнего порядка лишь внешним образом проявляется скрытое в каждой из взаимоотносящихся вещей внутреннее противоречие»10. Ссылается он при этом на анализ Марксом внутреннего противоречия для товара потребительной стоимости и стоимости: «Скрытая в товаре внутренняя противоположность потребительной стоимости и стоимости выражается, таким образом, через внешнюю противоположность, т.е. через отношение двух товаров, в котором один товар – тот, стоимость которого выражается, – непосредственно играет роль лишь потребительной стоимости, а другой товар – тот, в котором стоимость выражается, – непосредственно играет роль лишь меновой стоимости. Следовательно, простая форма стоимости товара есть простая форма проявления в нем противоположности потребительной стоимости и стоимости»11.
Но сделанный вывод вовсе не следует из приведенных соображений Маркса. Ведь если в анализируемом явлении товар «играет роль меновой стоимости» – «формы проявления стоимости»12, то ясно, что речь идет не просто о самом товаре, а о некотором акте взаимодействия (обмена), в котором он участвует, как о некотором целостном явлении. Вообще стоимость проявляться «может лишь в общественном отношении одного товара к другому»13. Ну, пусть стоимость есть собственное свойство данного товара как отдельной вещи, но вещь вообще становится товаром не сама по себе, а только применительно к актуальному или потенциальному акту обмена: «вещи … до обмена не являются товарами, товарами они становятся лишь благодаря обмену»14. Так что для данного акта как целого взаимоотношение товаров (действительно внешнее для каждого товара «самого по себе», когда он, стало быть, еще и не товар) вовсе не является внешним. А ведь Маркс неоднократно указывал «на мистифицирующий характер, превращающий общественные отношения, для которых вещественные элементы богатства при производстве служат носителями, в свойства самих этих вещей (товар)»15! И уж вполне понятно, что такой подход, использованный для данного особого случая, никак не может быть применен к взаимодействию (даже вполне закономерному) каких угодно двух и более объектов – уже хотя бы потому, что в общем случае они не являются столь же строго равнозначными и одинаковыми по существу данного отношения (а в данном отношении товары «суть вещи, имеющие одну и ту же природу», они «сведены к одному и тому же единству (!)»16), как в случае рассмотренном. Другими словами, для общего случая следовало бы по крайней мере показать, каким образом в одном «внешнем» противоречии «проявляется скрытое в каждой (?) из взаимоотносящихся вещей внутреннее противоречие» и каким образом возможно «из внутреннего (или все же внутренних? – Л.Г) вывести внешнее»17. Это, разумеется, не делается.
