Что же касается именно детерминизма, то длительная общественная практика в различных областях, в тех многократно повторяющихся случаях, в которых знания о состоянии объектов и законах их развития мы сегодня имеем основания считать достаточно полными, вырабатывает вполне определенные представления о причинности как фундаментальном явлении, присущем всей действительности. Это положение и становится одним из важнейших элементов современного научного мировоззрения – этого «здравого смысла» ученого, позволяющего ему противостоять различного рода «псевдоглубокомысленным ухищрениям». Поэтому до получения убедительных доказательств противоположного у нас нет никаких оснований ограничивать применение принципа детерминизма – уже хотя бы потому, что нам просто нечем его заменить.
В таком случае и задачей науки в конечном счете является установление жестких, «механических» взаимосвязей между предметами и явлениями, возможности чего, никогда не обеспечивая решения этой задачи полностью, постоянно расширяются с развитием научных знаний. Поэтому мы считаем вполне соответствующим действительности мнение И.П.Павлова, что «истинное механическое толкование остается идеалом естественнонаучного исследования, к которому лишь медленно приближается и долго будет приближаться изучение всей действительности, включая в нее и нас. Все современное естествознание в целом есть только длинная цепь этапных приближений к механическому объяснению, объединенных на всем их протяжении верховным принципом причинности, детерминизма: нет действия без причины»61. Поиск таких же взаимосвязей должен составлять и содержание исследований при естественнонаучном изучении развития общества.
1.2. Диалектика и общая теория систем
Как мы уже отметили выше, из результатов существовавших до нашего времени попыток построить теорию развития наибольшей стройностью и завершенностью обладает гегелевская диалектика. Поэтому именно она была использована классиками марксизма в качестве методологической базы исследования общества и построения его теории развития. Маркс считал Гегеля, давшего «всеобъемлющее и сознательное изображение всеобщих форм движения», своим учителем. Однако, с другой стороны, Маркс отмечает, что у Гегеля как идеалиста имеет место «мистификация диалектики». Для применения гегелевской диалектики к развитию реальных объектов, в частности, общества, необходимо было «поставить на ноги», сделать материалистической стоящую у идеалиста Гегеля «на голове» диалектику, что и было выполнено Марксом. Однако ряд особенностей того специфического объекта, который послужил Гегелю «моделью» для разработки его теории развития, настолько существенно сказался на принципиальных положениях этой теории, что без значительных коррективов она не может с необходимой полнотой описать процесс развития реальных объектов. Поэтому «гегелевская диалектика так относится к рациональной диалектике, как теория теплорода – к механической теории теплоты, как флогистонная теория – к теории Лавуазье»1.
