Когда обезьяна при помощи палки достает банан, она не только по отношению к банану, но и по отношению к палке осуществляет присвоение. Присвоение банана происходит непосредственным введением его в организм и ассимиляцией. Палка, оставаясь “внешней” по отношению к организму вещью, становится как бы его частью, продолжением конечности в данной частной функции последней. Это присвоение (в отличие от первого) имеет случайный, кратковременный, относительный характер и в этом смысле мало чем отличается от случайного же использования животным других природных объектов (например, укрытия). Отброшенная после использования палка опять становится только палкой, но не орудием. У человека акт использования орудия труда превращается в закономерный и постоянный. На период производственных операций орудие труда становится как бы естественным продолжением руки, превращается в часть данного человека. Происходит процесс присвоения индивидом внешнего для него объекта.
Этот процесс носит общественный характер только в том смысле, что его совершает существо общественное, что только как общественное существо человек приобретает развернутую способность к совершению указанного процесса. Но сам процесс является сугубо индивидуальным. И говорить о собственности на “продолжение руки” так же бессмысленно, как бессмысленно говорить о собственности человека на саму свою руку, или о том, что растение или животное - собственник тех “растительных и животных органов, которые играют роль орудий производства в жизни растений и животных” (Соч., т. 23, с. 383).
Собственность появляется тогда, когда появляется принципиальная возможность отчуждения вещи от индивида внутри общественного организма. Другими словами, здесь уже об отчуждении можно говорить только как о процессе общественном, причем не только по форме, но и по существу. Утеря индивидом своей вещи не есть отчуждение в общественном смысле. Только отчуждение каких-то функций вещи от индивида в связи с их присвоением другим индивидом или группой людей связано с отношениями собственности. При таком частичном отчуждении применение вещи отдельными индивидами или коллективно не делает ее в общестсвенном смысле их частью. Но вещь, даже полностью отчужденная от конкретного индивида, остается частью общественного организма, если выполняет необходимые для него функции. Отчужденное от индивида орудие (в отличие от отброшенной обезьяной палки) не перестает быть орудием для общества, становясь общественной собственностью. Поэтому собственность как явление первоначально формируется именно как общественная собственность.
