Успеху картины способствовала музыка Римского-Корсакова. Композитор Б. Шебалин проявил большое умение и такт, связав ее с действием картины. Кроме того, был собран очень интересный актерский ансамбль: А. Ларионова, Н. Мышкова, М. Астангов, О. Викланд, С. Каюров и Л. Вертинская.
В одной из первых рецензий на фильм говорилось: "Исполнительница роли Птицы-Феникс Л. Вертинская решает сказочный образ в удивительно верном ключе. Если бы все сказочные сцены были даны в таком плане, фильм "Садко" мог бы стать выдающимся произведением кинематографии. Даже на фоне таких ослепительных красавиц, как Алла Ларионова и Нинель Мышкова, Лилия Вертинская выделяется какой-то неземной, экзотической красотой".
Л. В. Вертинская - жена великого артиста Александра Николаевича Вертинского. С его именем связано очень многое в русском искусстве предреволюционной эпохи.
Александр Николаевич в наших глазах - я говорю о моих современниках 50-х годов - был представителем далекого и прекрасного мира русской культуры и в какой-то мере олицетворял его. Этот мир был навсегда утрачен, и поэтому все, связанное с ним, воспринималось особенно трепетно.
В ноябре 53-го года состоялся вечер кинематографистов в помещении Театра киноактера на Поварской. Предполагалось, что на этот вечер, в порядке исключения, возьмут и меня, и наша семья будет сидеть за одним столиком с Александром Николаевичем и его супругой. Мальчишки из нашего класса приказали мне побольше узнать от самого Вертинского о другом очень популярном тогда певце - Петре Лещенко. Самодельные запретные пластинки на "черепах и костях" были для нас самым желанным, самым дорогим подарком в те годы.
Вечер прошел оживленно. Вспоминали недавние события - съемки "Садко". Александр Николаевич рассказывал удивительно остроумные истории из своей актерской жизни. Когда пошли танцевать, за столом остались только Александр Николаевич и я.
Вертинский рассеянно разглядывал публику, держа в своих тонких пальцах бокал с вином, и о чем-то думал. Выглядел он удивительно импозантно: гордый поворот головы, точеный аристократический профиль, идеально сшитый малиновый фрак... с золотой медалью Сталинской премии на груди. Его нездешний артистический облик как-то не вписывался в традиционный праздник 7-го ноября.
Я особенно внимательно разглядывал его руки, так чудесно дополнявшие исполнение им "ариеток" на эстраде. Об этих руках, как о великолепном инструменте артиста, с восторгом говорил Василий Иванович Качалов, эти руки увековечил еще до революции скульптор Сергей Дмитриевич Меркуров в памятнике Ф. М. Достоевскому, что на Божедомовке. Другого момента поговорить лично с Вертинским у меня в этот вечер могло и не быть. И вот я, преодолев смущение, спросил у Александра Николаевича о Лещенко.
