На душе у отца в ту пору было тяжело. Обычно легкий, веселый, он, читая газету и встретив нелепую фразу, улыбался, хотя, казалось бы, что веселого можно найти в "Правде". Но находил. Однако день ото дня отец становился все мрачнее и мрачнее. Сняли Жукова. Угрожающе веяло какими-то мрачными переменами. И вот однажды отец молча подошел к моему столу и снял эти картинки, а вместо них повесил портрет Джоконды. Помнится, в киосках тогда только что появились первые литографии.
- Вот, пусть у тебя висит Леонардо да Винчи.
Я уже учился во ВГИКе, когда после очередной лыжной прогулки, обогнув дачу вождя, мы остановились у мрачных ворот. Они были закрыты. Шел пятьдесят шестой год, началось разоблачение культа личности. И отец вдруг вспомнил, а может быть, счел нужным только сейчас рассказать о давнем событии... Вот сюда, на эту дачу был приглашен в свое время Алексей Денисович Дикий. А выглядело это так.
Алексей Денисович после спектакля вернулся к себе домой. Собрались друзья. Выпивали. Выпито было уже достаточно, когда среди ночи появился человек в черном плаще и сказал:
- Вас просят прибыть на Ближнюю дачу. Машина внизу.
Страшно. Чистая рубашка, костюм... И душ - то холодный, то горячий, чтобы не было признаков алкоголя. Приезжают на Ближнюю дачу, вот сюда, к этим воротам, рассказывает отец. Проходят в комнату. Там Сталин, один, перед ним с какими-то пометками сценарий "Сталинградской битвы". Начинается разговор. Страшно напряженный Дикий - и неторопливый, спокойный Сталин.
- Кстати, товарищ Дикий, а почему вы играете товарища Сталина без акцента?
Он говорил о себе в третьем лице.
- А я играю не вас, товарищ Сталин,- ответил Дикий.
- Как не меня? Вы же играете Сталина!
Отвечать надо было точно, и любая ошибка в такой ситуации могла быть непростительной. Алексей Денисович действительно играл на сцене Малого театра Сталина, вкладывая в этот образ весь свой могучий талант, все обаяние своей яркой личности. Конечно, это был идеальный образ, таким по представлению артиста должен был быть руководитель страны. Поэтому Дикий продолжал настаивать на своем.
- Я играю не вас, товарищ Сталин, я играю представление народа о вожде!
Видимо, такой ответ удовлетворил. Возникла пауза. Сталин подошел к знаменитому окошечку, открыл - там стоял поднос, на нем бутылка коньяка и бутылка "хванчкары". Посмотрел на Дикого, налил фужер коньяку и маленькую, коньячную рюмку "хванчкары", подошел к актеру, протянул рюмку вина, себе взял фужер коньяка и сказал:
