Брайан ведет меня к стене книгами.
— Какая твоя любимая книга? — спрашивает он.
Я пожимаю плечами.
— Как можно выбрать только одну?
Он смеётся.
— Мне нравится всё у Стейнбека. Моя любимая, вероятно, "К востоку от Эдема".
— Почему?
— Я многому научился у него. В работах Стейнбека столько слоёв.
— Я нахожу эту книгу немного темной.
— Почему?
— Он сказал, что любовь делает людей подозрительными.
— Разве это не так? — Он пожимает плечами. — Он говорил и что-то о злых, ужасных вещах, растущих внутри нас всех.
— И на этом я собиралась рассказать тебе, что моя любимая книга — эротический роман.
Он хихикает.
— Тебе нравится те, где есть доминанты и сабмиссивы?
Я небрежно пожимаю плечами и притворяюсь, что не чувствую, как краснеют мои щёки.
— Конечно. Я все читаю.
— Ты так же относишься к сексу? — спрашивает он, его голос низкий и твёрдый.
Слава богу, я пьяна для этого разговора, потому что не думаю, что могла бы спокойно говорить о сексе так легко с тем, кого я почти не знаю.
— Ты спрашиваешь, хочу ли я, чтобы надо мной доминировали? — Я не совсем уверена, как ответить. Я далека от покорности, но и не против, когда мужчина хочет взять на себя ответственность. — Не как образ жизни.
— Но иногда это хорошо? — спрашивает он. Его голос хриплый и теплый.
Я нервничаю.
— А что, ты доминант или что-то в этом роде?
Он смеётся, но без всяких следов нервов.
— Нет, я нет, но я получаю удовольствие от принятия решений.
Я поднимаю бровь, радуясь приглушённому свету в этой комнате, который прячет мои горящие щеки.
— Мне тоже нравится, как это звучит.
— Похоже, мы подходим друг другу.
— Я думаю, мы увидим.
— Мы увидим?
Я киваю.
— Да.
Он смеётся.
— Ты мне нравишься, Риз.
— Ты говоришь это уде не в первый раз.
— Если я буду говорить это чаще, возможно, я начну нравиться тебе.
— Да. Или, может быть, уже начал.
Он одаривает меня горячей улыбкой,
способной сразу расплавить мои трусики, что и происходит. Я поражена.
Он наклоняется и прижимается губами в мягком поцелуе к моим губам. Это происходит не так как на танцполе всего несколько минут назад, но между нами определённо что-то происходит. Это начало чего-то нового — бабочки, волнение, нервы, покалывания. Ощущение, которое, ты надеешься, будет всегда, хотя знаешь, что со временем оно исчезнет.
Я следую за Брайаном к бару, когда в моей груди расцветает надежда. Он берет нам еще по напитку. Мы находим свободный стул, но только один, стоящий отдельно сбоку комнаты, в тихом углу. Он садится и похлопывает по колену, и я осторожно приземляюсь на его колени. В конце концов, я в коротком, узком платье, а мы едва знаем друг друга. Он смеётся прежде чем притягивает меня ближе, и я стараюсь, чтобы мои ноги были сжаты, потому как я не хочу сверкать прелестями в библиотеке.
