Я осторожно просунула голову в задымленный кабинет, огляделась по сторонам, силясь различить хоть что-то в белесом мареве.
— Мэтр Закери? — осторожно позвала я. — У вас все хорошо?
В тишине мне послышался слабый стон. Или не послышался? Нет, опять кто-то стонет. Я проскользнула в кабинет и, спотыкаясь, двинулась на ощупь в подсобку. Закери нашелся лежащим на полу без сознания. Рядом валялась разбитая мензурка в липкой луже вылившегося из нее вещества. Я потеребила учителя за плечо, перевернула на спину, пытаясь определить, чем я могу помочь пострадавшему. Лицо Закери являло собой кровавое месиво с облезшей кожей и вздувшимися пузырями. Несложные логические заключения привели меня к выводу, что мэтр проводил какой-то опыт. Ненормальный, лучше бы сразу выпил кислоты и не мучился. Честно, лучше смерть, чем на ковер к Леграну. И мучений будет меньше, и позора.
Итак, призываем на помощь спокойствие и житейский опыт. И что он нам говорит? То, что оставлять мэтра в задымленной кладовке нельзя, я поняла сразу. Потому принялась буксировать бесчувственное тело к выходу. Голова кружилась то ли от вдыхаемого газа, то ли от натуги. С этим я еще не разобралась. Кряхтя и сопя, как старый бобер с бревном, я упорно пятилась к двери.
— Помогите! — в перерывах выкрикивала я и снова бралась за дело.
На столе что-то треснуло. Я недоверчиво глянула туда. Ничего? Ничего. Не останавливаемся и продолжаем эвакуацию. Закери стонал, я кряхтела, на столе со звоном лопнула пробирка. И вот тут я поняла, что пришел нам с мэтром неожиданный и очень зажигательный конец. Стол вспыхнул. С хрустом начали лопаться мензурки и колбы, брызгая осколками во все стороны. Пламя шипело и стремительно меняло цвет с оранжевого на алый. Прежде чем я успела выбежать прочь, прогрохотал первый взрыв.
Меня впечатало в стену с такой силой, что я искренне удивилась, как не выскочила с другой стороны в коридор. Опрокинулся шкаф с книгами, отрезая подступы к двери. Рухнула сорванная с петель дверь, обвалились полки, со звоном вылетели стекла. А я, забившись в угол каморки, молила небо о быстрой и не мучительной смерти, потому как на моих глазах воспламенялся и гудел тот самый газ, которым заполнилась комната.
Воздух стал зловонным, и каждый вдох давался с трудом. Я зажимала нос и рот ладонью, задыхаясь в этом смраде, горло сжимало, голова кружилась. Несчастный Закери был объят пламенем, но, попытавшись доползти до него, я поняла, что ноги зажаты разрушенной мебелью. Оставалось просто ждать, когда все закончится.
