– Отлично, – отвечаю я. – Я приеду.
Я произношу это спокойно. Мне кажется, большинство матерей были бы рассержены и расстроены, но с учетом тех бедствий, через которые мне уже пришлось пройти, этот случай не заслуживает даже приподнятой брови.
Как только я прерываю звонок, на мой телефон приходит эсэмэска, и я предполагаю, что это Ланни пытается сообщить свой взгляд на случившееся, прежде чем я услышу менее приятную официальную версию.
Однако сообщение не от Ланни: заводя мотор «Джипа», я вижу, что на экране телефона мерцает имя моего сына – Коннор. Открываю сообщение и читаю короткий информативный текст: «Ланни подралась. 1». Мне требуется секунда, чтобы расшифровать последнюю часть, но, конечно же, цифра «1» означает победу. Я не могу решить, горд Коннор или сердит: горд тем, что его сестра сумела выиграть, или зол из-за того, что их обоих могут снова исключить из школы? Это вполне оправданный страх: последний год был временем хрупкого затишья между распаковыванием вещей и упаковыванием их обратно, и я не хочу, чтобы это затишье завершилось так скоро. Дети заслуживают немного мира, чувства стабильности и безопасности. У Коннора уже наблюдаются проблемы с тревожностью. А Ланни постоянно встревает в конфликты.
Никто из нас больше не является цельным. Я пытаюсь не винить себя за это, но мне трудно.
Однако ясно, как день, что это не их вина.
Я набираю быстрый ответ и переключаю «Джип» на заднюю передачу. За последние несколько лет я сменила несколько машин – по необходимости, – но эта… эту я люблю. Я купила ее по дешевке за наличные на сайте «Крейгслист» [2] – быстрая и анонимная покупка. Этот «Джип» отлично подходит для неровной лесистой местности вокруг озера и для холмов, которые тянутся до подножия синих гор, окутанных туманом.
Мой «Джип» – боец. Он видел трудные времена. Трансмиссия требует отладки, рулевое управление слегка барахлит. Но, несмотря на все эти раны, он выжил и продолжает ездить.
Символизм этого от меня не ускользнул.
Машина слегка подпрыгивает, когда я веду ее по неровной дороге вниз с крутого холма, через прохладную тень сосняка, а потом снова на палящее дневное солнце. Тир стоит на господствующей высоте, и, когда я сворачиваю на дорогу, ведущую вниз, в поле зрения постепенно появляется озеро. На мелких волнах прыгают и танцуют солнечные блики, вода глубокого сине-зеленого оттенка. Стиллхауз-Лейк – потаенный самоцвет. Когда-то это было закрытое, огражденное поселение для богатых, но финансовый кризис несколько подорвал его благополучие, и теперь ворота постоянно открыты, а дом охраны при въезде пуст, не считая пауков и случайно забредших енотов. И все же иллюзия богатства по-прежнему живет в поселке: повсюду высятся просторные вычурные дома, хотя теперь они перемежаются более тесными и скромными жилищами. На воде покачиваются лодки, но даже сегодня, в погожий день, их не так уж много. Темные сосны тянутся к небу, я мчусь между ними по узкой дороге, и на меня вновь снисходит чувство того, что вот сейчас все
