Обычно я ограничивалась строгим окриком:
— Закрываемся, — но сегодня, заинтересованная, чем же это он так увлечён, подошла и склонилась над ним.
— Что читаем, молодой человек?
Мальчик вздрогнул, захлопнул обложку и покосился поверх очков на глубокий узкий вырез в моей блузке. Молча стал складывать лежащие на столе книги и тетради.
— Не торопись, у тебя ещё полчаса, пока я закрою архив и подсобники. Так что же ты читаешь? — хотя уже определила по обложке, что это был томик Фолкнера. Умненький молодой человек, редко увидишь мальчика в его возрасте, читающего подобную литературу.
Рыжий молчал. Глухонемой, что-ли? Или стесняется…
Я сказала ему:
— Подожди меня у входа.
Закрыв все двери, выключив свет, накинув лёгкую курточку, я вышла на улицу. Рыжий ждал, сидя на ступеньках и прижимая к себе рюкзачок с тетрадками. Увидев меня, он встал и, не подходя, топтался на месте.
— Пойдём, — я потянула его за рукав. — Ты где живёшь? -
Он показал пальцем вниз.
— А я в новом микрорайоне, проводи меня к троллейбусу.
Уже стемнело, мы медленно шли по центральной улице, засаженной высокими клёнами.
— Я… я… я… г… го… гото… влюсь к эк… за… менам, — неожиданно произнёс мой попутчик густым крепеньким баском. Так вот оно что! Мальчик заикался и стеснялся своего недостатка! Да, дела. Что же это родители его так запустили? Я читала когда-то, что дети начинают заикаться после перенесённого потрясения и можно их излечить, поставив вновь в критическую ситуацию.
— Поехали ко мне? — спросила я его. Даже в темноте было видно, как он покраснел и молча кивнул. Зайдя в квартиру, я усадила его на кухне, вручила последний номер «Нового мира» и отправилась в ванную смыть грязь после рабочего дня. Сначала я хотела применить свой излюбленный приём — выйти к нему обнажённой, но потом решила, что это слишком и может напугать мальчика так, что он и вправду онемеет. Облачившись в шёлковый халатик на голое тело, вышла из ванной и стала заваривать чай, готовить бутерброды, рассказывая о своей школе, первом муже и всякой ерунде. Пусть мальчик успокоится и помолчит. Халат распахивался то сверху, то снизу, являя его взору мои прелести и настраивая юношу на неизбежность того, что должно произойти.
Я будто и не обращала на это внимание, небрежно поправляя пояс. В голове мелькала рассудительная мыслишка, мол, зачем ты, Наташка, это делаешь, оставь мальчика в покое, успеет он насладиться запретными играми, но новая мысль отталкивала первую. Уже растревоженная ожиданием близости с мужчиной, я доказывала сама себе, что всё равно у него кто-то будет первым, так почему же не я… Рассудительная Наташа обозвала меня самыми последними словами и, похоже, победила. Мы допили чай, доели бутерброды.
