Этому способу нас научили в академии, но процесс очень сложный и можно самой выгореть полностью, поэтому Буся тогда за меня так испугалась, а начальник был в гневе. Мало ли как он мог повлиять на меня. Женщина, которая его нашла, была ему «не по вкусу», но вот я могла стать лакомым кусочком, и может поэтому он набросился на меня, использовав другие артефакты. Если бы моя защита пала, то луд бы отнял у меня способности к магии и пришлось бы прожить жизнь обычного человека, умерев от скорой старости. Вот жене нашего покойника точно не повезло.
— Я всю жизнь боялся собственной смерти, особенно после того, как не стало жены, — тем временем продолжал говорить сой, возвращая меня в реальность. — Вот только когда думаешь о чем-то особенно часто, обязательно жди воплощения своих мыслей.
Он замолчал, над чем-то задумавшись. Мы его не торопили, понимая, через что он прошел. Воплощение собственных страхов одна из самых неприятных вещей.
— Ты, малышка, спрашивала у своего друга об изменениях в жизни, — вскинув голову, неожиданно проговорил сой, смотря мне прямо в глаза, чем немного напугал, и я вздрогнула в руках некроманта. — Так вот, я повторюсь — жизнь непредсказуема, и возможны любые неожиданные изменения, к которым ты не будешь готов, а потому невозможно в тот же миг понять, хорошие они или плохие. Если бы ты была уверена и желала бы этого всем сердцем, то, конечно, — это хорошие изменения. А когда есть сомнения — нужно время. Оно расставит все по своим местам. Мне же вот досталась смерть. И казалось, что у меня нет времени понять, хорошо ли это или плохо. Да и какая была разница! Однако, пока я умирал, смотря, как какой-то сумасшедший в балахоне забирает у меня кровь, мне удалось понять, что не так уж это и страшно. Больно, да, но не страшно, особенно, когда тебя уже никто не ждет. Это не назовешь изменением в жизни, скорей концом всему, но я был в какой-то мере рад, что это произошло. Жить все время в страхе, что тебе на голову упадет кирпич — просто невыносимо. А потом я вспомнил, что смерть — это же еще не конец, и уплыл в беспамятство.
Последовала новая пауза, которой я порадовалась, поскольку мне было не по себе слушать хриплый голос покойника. Бони меня перестал удерживать, и просто стоял рядом, слушая вместе со мной такой необычный рассказ. В словах мужчины было какое-то безумие, рождавшее во мне неприятное чувство страха, что смерть в скором времени подберется и ко мне тоже. Шаг влево, шаг вправо — и ты уже труп! Неприятное чувство, однозначно. Пожалуй, так я себя ощущала только в лагере, когда собравшись вокруг костра, друзья рассказывали страшные истории.
