«Ход событий показывает слабость наших сил флота в северных водах. Противник реагирует на любой выход немецких боевых кораблей высылкой в море мощных соединений, особенно авианосцев, которые должны быть признаны наиболее опасными соперниками наших тяжелых кораблей.
Тот факт, что корабли противника осмеливаются входить в прибрежные воды Северной Норвегии и не подвергаются воздействию немецкой авиации, является показателем чрезвычайной уязвимости наших позиций. Наши собственные эскортные силы (эсминцы, торпедные катера) в количественном отношении настолько незначительны, что линейные корабли неизбежно подвергаются огромной опасности во время боевых столкновений с противником».
Через три дня, докладывая Гитлеру о счастливом исходе атаки «Тирпица» авиацией, Редер заявил, что, поскольку Германия не располагает авианосцами, любые выходы флота из норвежских баз должны обеспечиваться непосредственным прикрытием с воздуха авиацией берегового базирования. Редер считал, что любая операция в арктических водах потребует введения в действие всех кораблей флота, находящихся в норвежских базах. Поэтому кораблям, по его мнению, лучше было оставаться на якоре и одним своим присутствием сдерживать союзников от вторжения в Норвегию. Рисковать кораблями флота, по мнению Редера, можно было только в условиях, когда немецкие воздушные силы смогут с абсолютной уверенностью установить место нахождения сил противника и окажутся способными нейтрализовать все находящиеся поблизости авианосцы.
Окончательный вывод, который немцы сделали из событий с «Тирпицем», был далек от осуществления в ближайшем будущем: они должны были резко ускорить работы по строительству своих собственных авианосцев и вооружению их соответствующими самолетами. Гитлер согласился, что в данный момент Германии крайне необходим авианосец. Работы по строительству единственного авианосца «Граф Цеппелин» фактически были приостановлены еще раньше из-за нехватки стали. Теперь Гитлер осознал, что, чем скорее будет сформировано соединение кораблей из «Тирпица», «Шарнхорста», авианосца, двух тяжелых крейсеров и, скажем, двенадцати или четырнадцати эсминцев, тем будет лучше. Это изменило бы положение Германии в северных водах — да и в других районах — более решительно, чем любое другое действие.
Через два дня после беседы с адмиралом Редером в «волчьем логове» Гитлер издал первый приказ об активных операциях против союзных конвоев в Мурманск, «которым до этого не оказывалось почти никакого противодействия». Немецким ВМС предписывалось сосредоточить на севере для этих целей больше подводных лодок, а воздушные силы должны были увеличить парк дальней разведывательной и бомбардировочной авиации в этом районе и перевести сюда торпедоносцы-бомбардировщики с других театров; воздушным силам приказывалось подвергать Мурманск непрерывным ударам с воздуха, держать под наблюдением воды между островом Медвежий и побережьем в районе Мурманска, воспрепятствовать движению конвоев и атаковать охраняющие их боевые корабли.
