Дэмиян перенес нас всех на окраину туманного бора, за которым и начиналась пустошь. Подозрительно молчавший до этого Макайл, зло выплюнул мне:
— Ничего другого одеть не нашлось?
— А что не так?
Оглядев себя с головы до ног, осталась довольна. Джинсовые шортики с завышенной талией, простая белая майка, заправленная в них, и легкие тряпочные кеды на ногах. Просто и со вкусом, было моим вердиктом. Волосы затянула в высокий хвост, тем самым оголив шею, которую так хотелось поцеловать этому гаду. Пусть теперь помучается.
— Да всё не так, — констатировал парень.
— А мне нравиться, — сказал Демиян, окинув меня обжигающе страстным взглядом.
— Парни, да что такое-то, я ж не голая. И к тому же эта пыль разве не любить вас, меня вынуждает?
— Все не совсем так, — попытался объяснить Демиан. — Скорее мы хотим обладать тобой до одури. Во всех смыслах.
— Оу, не совсем то, что я думала…
— А тебе есть чем думать, — вставил свое слово Майкалсан.
— Все! Достаточно пререкаться, давайте уже двигаться в нужном направлении, — закончил нашу перепалку ректор.
Как только мы попали на территории пустоши, нас опалило горячим сухим воздухом. Поначалу, даже трудно было вздохнуть.
— Нда, конец моей молочно-фарфоровой коже.
Хорошо хоть Лидия позаботилась и дала мне с собой самый сильный и лучшей крем от ожогов. Сделан он на основе слизи гуалуританских улиток. Дорогущий и редкий, между прочим. Но как сказала Лидия: «Для подруги ничего не жалко».
Я ей поведала о том «счастье», что свалилось на меня. Ее это даже позабавило, говорит:
— Ты таких мужиков себе отхватила, да еще и двух, чего ради тебе этот приворот снимать.
На что я ответила:
— Боюсь, они либо меня на пополам разорвут, либо друг друга поубивают.
— Нда, ситуация не очень, но ты не переживай, нанеси это крем, — и она протянула баночку. — Будет ровный красивый загар и никаких ожогов.
Мы шли целый день, я так устала, но показывать свою слабость парням не хотелось. Знаю точно, Майкалсан засмеял бы меня, а предстать в виде нытика перед Дэмианом, было бы еще хуже. Ноги меня уже ели слушались, солнце нещадно палило и било прямо в голову, мысли становились все туманнее, но я продолжала свое шествия. При чем в полнейшей тишине, как только начали свои путь почему-то никто не проронил ни слова.
Но постепенно жара стала спадать, солнце садиться, а мое предательское тело, видимо, полностью исчерпав свои возможности, грохнулось в обморок.
