Главное — разобраться с тошнотой и гудящей головой. Остальное — пустяковое дело, можно запить кофе или минеральной водой. Самое страшное и невыполнимое мне еще предстояло. А именно — встреча со всеми Каллахенами. А еще сегодняшний вечер этот…
Я вздохнула и уткнулась лбом в косяк балконной двери.
После самбуки с Аароном я уже мало что помнила, и это несколько пугало. Надеюсь, я лишнего не наговорила в алкогольном угаре, а то я потом еще год от Мики и его брюзжания не отвяжусь. У меня было смутное подозрение, что ассистентом мадам Жюстин мне уже не быть, если наш план сорвется. Особенно, если в этом буду исключительно я виновата. Вредный и мстительный Блондин меня потом до самой старости преследовать станет.
— Жалкое зрелище, — сообщил заглянувший в комнату Мика. Он так и остался в дверях, глядя на меня через всю комнату. Наверное, он имел в виду тот факт, что я обнималась с балконной дверью словно с последним пристанищем. Сейчас заодно и узнаем, стоит ли мне писать заявление о переводе в другой университет. Это все равно меня не спасет, но…
— Отстань, — отозвалась я, обернувшись на Блондина. — Плохо мне.
— Знаю. Я пытался тебя оттащить от абсента…
— Абсе…? — у просто меня глаза на лоб полезли. — Скорую не вызывали?
Я планировала в ближайшие пять минут получить инфаркт и инсульт одновременно. Мика насмешливо ответил, что собирался вызывать бригаду из психиатрической больницы и заодно звонить в местное общество анонимных алкоголиков.
— Было ужасно? — наконец, решилась спросить я.
— Ты о чем?
— Ну, я мало что помню после самбуки с твоим отцом…
Точнее было сказать, что вообще ничего. Но мне случалось так же напиваться раньше, и я не настолько неуправляема и глупа даже в состоянии алкогольного опьянения. Никакого случайного и потом забытого секса, например, за мной не числилось. Пьяная я вполне четко знает, что можно, а что — нет. Хотя бы абстрактно.
— Все нормально, — отозвался Каллахен, потерев подбородок. — Папа чуть не умер от восторга, когда вы с Джес пели в караоке и даже танцевали…
Представив эту картину в красках, я громко застонала, схватившись за косяк двери. За что мне такое?
Мика громко хмыкнул, невозмутимо пожал плечами, когда я обернулась на него. У меня уши горели от стыда, стоило мне только подумать о своих бесчинствах. Пожалуй, это хуже публичного признания.
— Джес уже хихикает на кухне, вспоминая как вы пытались сделать барбекю и утопили гриль в океане.
— Боже ж ты мой… — простонала я обреченно, продолжая цепляться за дверь. — Не выйду из этой комнаты еще лет сто. Тихо и мирно тут погибну во цвете лет, мучаясь похмельем и чувством стыда…
