Я обращаюсь к нему. Он вытащил дерево из своей ноги и изо всех сил пытается встать. Темная кровь сочится из раны. Я хватаю копье павших воинов с земли и поднимаю его, готовясь вбить его в сердце Баркуса, когда голос останавливает меня. Я узнаю голос, но услышать его здесь, в Нижнем округе… Мне нужно время, чтобы осмыслить.
Все же я понимаю. Это голос моего отца. Он входит в дверь, лицо расслабленное, а затем на нем внезапно проявляется осторожность, когда он видит кровопролитие. У него золотая кожа, как у меня. Только королевские линии крови Примуса имеют золотистую кожу, но у меня всегда подворачивало живот при виде того, что мой отец носит ее. Он не заслуживает этой чести.
Вспышки гнева появляются на его лице, но он быстро скрывает их. Не достаточно быстро, чтобы я не заметил.
Понимание настигает меня. Он должно быть знал, что планировал сделать Баркус. Возможно, это даже была его идея. Возможно, мой отец положил глаз на женщину другой породы. Колари, скорее всего. Требуется вся моя сила, чтобы не убить его там, где он стоит, но я знаю, что это повернет весь клан Умани против меня. Хотя у меня нет страха умереть, но я должен защитить мою женщину. Лучший способ защитить Лиандру — остаться в живых.
— Отец, — говорю я.
— Като, — отвечает он, никакого намека на гнев, который был на его лице минуту назад.
— Баркус предал нас, — говорю я. — Он хотел убить мою женщину.
— Да. Я видел. Я возьму его под свою опеку, где он будет ждать правосудия короны.
Я сжимаю кулаки.
— Конечно. — Отец защищает своего человека. Это понятно. Но показать, что я понимаю, что происходит, будет только угрозой безопасности Лиандры.
На этом мой отец и Баркус покидают здание. Баркус, вероятно, будет брошен в тюрьму на несколько дней в качестве небрежного жеста, чтобы избежать подозрений, а затем отпущен.
Я встаю на колени рядом с Лиандрой, нежно касаясь ее щеки.
— Ты ранена, — говорю я.
Она вытирает нос, на руке видно кровь.
— На самом деле, ничего страшного. У меня было и похуже.
— Когда все это закончится, я найду каждого, кто когда-либо тронул тебя хоть пальцем и покончу с ними.
На ее губах появляется улыбка.
— Это так… Сладко?
Я морщусь.
— Это справедливо. Мужчина не должен совершать насилие в отношении женщины. Это слабость. Отвратительно.
— Для моего народа, — медленно говорит она, — женщина — это не собственность. Мы не просто вещи, за которые нужно бороться.
— Вещь? Нет. Женщина — это не собственность. Она имеет права. Мужчина имеет право спариваться с женщиной так же, как она имеет право спариваться с мужчиной. Если женщина сильна, мужчина может потребовать ее. И если мужчина силен, она может позволить ему это сделать.
