– Да.
– Мне нравится, когда мой член так сильно нужен тебе. Но если я дам его тебе, тогда ты больше не захочешь его, когда я закончу.
– Могу тебя заверить, я всегда буду его хотеть.
Он взял член и прижал к ее влажному лону, но не стал входить. Это было бы слишком просто для нее, слишком быстро дать ей то, чего она желала. Вместо этого он просто позволил ей чувствовать его. Она выгнула бедра ему навстречу, и он закатил глаза в приступе неожиданного электрического наслаждения, которое охватило его член и пронеслось по всему позвоночнику. Он почти потерял контроль и готов был погрузить в нее все свои восемь дюймов здесь и сейчас.
– Ты заставляешь меня делать очень плохие вещи с тобой, – сказал он.
Она тихо рассмеялась, успокаивающе. Он чуть не кончил от одного этого звука.
– Хорошо.
– Ты плохо на меня влияешь, – продолжил он, потирая членом ее половые губы.
– О, нет. А что, если твой папочка скажет, что нам больше нельзя играть вместе?
– В мире есть вещи похуже, чем быть сиротой.
Когда она попыталась рассмеяться, Ян остановил ее, снова погрузив в нее пальцы. Смех перерос в хрип. Она спрятала лицо в ладонях и тихо стонала, пока он погружался в нее. Он не могу ею насытиться. Он высунул пальцы и облизал с них влагу. На вкус она оказалась горькой и сладкой одновременно, и Ян знал, что скоро погрузит в нее свой язык и попробует каждую каплю на вкус.
Но сначала нужно ее трахнуть, иначе они оба умрут от желания.
Он оставил ее, наклонившуюся над кроватью, чтобы вытащить презервативы из ящика прикроватного столика.
– Наручники ты тоже там хранишь? – спросила Искра.
– Нет. А стоит?
– Просто пытаюсь понять, что подарить тебе на Ханукку.
Ян подошел к ней, положил руки ниже талии и заскользил вдоль позвоночника к шее и обратно.
Мужчина стянул свою футболку и стащил джинсы, бросив их в угол комнаты, где, как он надеялся, они останутся на всю ночь. Лучше даже на весь год.
Он натянул презерватив и снова раскрыл ее пальцами. Она снова подалась навстречу его рукам, сигнализируя, как сильно хочет его. Будто он об этом не знал.
– Полезай на кровать, – скомандовал он. – Но оставайся на животе.
Она сделала, как он потребовал, и легла ничком на черные простыни. Он схватил свою самую плотную подушку и, подняв ее за бедра, подложил подушку.
– Удобно? – спросил он.
– Очень.
– Хорошо. Оставайся в этом положении. Тебе придется надолго там остаться.
Ему нравилось, что он мог говорить ей такие вещи без страха напугать или обидеть. Он был шокирован тем, как легко это понял, когда она рассказала ему о том, что ей нравится, но еще больше он был шокирован тем, как сильно скучал по ней, когда она ушла.
