– Миссис Шайнберг?
– Да, дорогая?
– Существуют ли правила насчет меноры?
– Правила? Что ты имеешь в виду?
Она принесла миссис Шайнберг полироль и тряпку.
– Правила о том, как их сделать? Или как возносить хвалу?
– У нее должно быть девять свечей, девять подсвечников или девять лампад. Обычно восемь стоят в одном ряду, а девятая выше остальных.
– И все?
– Ее нужно сделать хорошо. Это все, что я помню. А почему ты спрашиваешь?
Искра открыла бутылку полироли и стала чистить менору для миссис Шайнберг. У нее был артрит, и Искра знала, как ей больно.
– Я знаю, как сделать мицву для Яна.
Весь день Ян провел, работая в новом доме и пытаясь не думать об Искре. Он содрал старые обои из ванной внизу, отшлифовал гипсокартон и заново покрасил его в тот же самый глубокий лесной зеленый цвет, как и стены в гостиной. Огромная работа для одного человека, и он занимался этим с семи утра до пяти вечера. К ужину он совершенно обессилел, устал и был покрыт краской и пылью. А еще он был голоден, но не мог этого себе позволить, пока не помоется. Мужчина встал под горячую воду и стоял так долго, насколько мог вытерпеть. Он надеялся, что тяжелая работа отвлечет его от мыслей об Искре, но это ни капли не помогло.
Она пробыла у него в голове до заката, и, если сегодняшняя ночь будет такой же, как вчера, то будет в его голове до рассвета. Почему он не мог забыть о ней? Он ей не нравился. Ей нравился только секс с ним. Он хотел большего. Она нет. Она даже не хотела быть ему другом. Может быть, ей хватило ума отказаться от дружбы. Может быть, она видела его насквозь и знала, что он хочет больше, чем она готова дать. Или же она знала, что он отчаянно хочет сблизиться к ней, а она просто не хочет его ранить.
Когда горячая вода стала заканчиваться, он с неохотой выключил душ. Он вытерся, надел джинсы, пробежал рукой по волосам и вышел из ванной.
– Проклятие, как же долго ты принимаешь душ, – произнесла Искра. Ян заглянул в спальню, где в кожаном кресле сидела Искра. Он не видел ее полностью, потому что кресло стояло спиной к ванной. Однако до того, как он пошел в ванную, оно так не стояло, так что, вероятно, она его повернула. Он увидел, что ее ноги в красных пумовских кроссовках закинуты на подлокотник кресла. Конечно же, она носила кроссовки «Пума». Одной половиной Портленда владел «Найк», а другой «Адидас». Даже ее кроссовки были вредительством.
– Искра, какого черта ты делаешь у меня дома?
– Ты меня пригласил.
