– У меня нет.
– Тебя выковали в пламени Мордора?
– У меня была мама, – объяснил он. – Но она умерла, когда я был маленьким.
Искра посмотрела на него, и он отвернулся.
– Прости. Я не знала. Я – негодяйка.
– Нет, ты не такая. Ты не могла знать. Ее сбил пьяный водитель.
– О, Боже, это ужасно. Я думала, твои родители в разводе. Я не знала, что твою маму убили.
– Они уже жили отдельно, когда произошел инцидент. Папа всегда переживал из-за этого. Они сбежали, когда она забеременела мной, и обе семьи стали враждовать. Ее семья ненавидела его. Его семья ненавидела ее.
– Ромео и Джульетта.
– Вроде тогоа. Если бы Ромео был католиком, а Джульетта еврейкой.
– Ты – еврей?
– Мама была.
– Тогда ты тоже. Иудаизм идет по материнской линии, не по отцовской. Мазл тов, Ян.
Она погладила его по голове. Он бы предпочел поцелуй, но был рад и этому. По крайней мере, она до него дотронулась.
– Ты еврейка? – спросил он.
– Я нет, – ответила она. – Просто знаю это от друга.
– Твоего парня?
– Нет, парня-друга. Чувствуешь разницу? Внезапная тяга к багелю>[1]? Вдруг разозлился, что я шучу о том, что евреи любят багель?
– Я чувствую... Я не знаю, что я чувствую, – признался он, пытаясь осмыслить новую информацию. У него не было глубоких шрамов в душе, но все же он был рад знать, что у него есть некая духовная связь с матерью. – Папа никогда мне этого не говорил. Он никогда не рассказывал мне ничего о маме или об этой стороне нашей семьи. Он редко о ней говорит. Не разговаривает с ее семьей. Я даже никогда не встречался с бабушкой и дедушкой. Правда в том, что, думаю, он все еще любил ее и расстался с ней только из-за давления семьи. Ему было двадцать, а ей восемнадцать, когда они сбежали.
– Как ее звали?
Он поднял бровь.
– Ты хочешь знать, как звали мою маму?
– Да, хочу узнать, как ее звали. А почему нет?
Он почувствовал грусть. Он даже не помнил маму. К чему грустить спустя тридцать пять лет после ее смерти?
Ян поднял руку и дотронулся до железных листьев на каминной решетке.
– Рива, – сказал он. – Но когда она уехала в колледж, то стала Айви>[2]. Папа сказал, смена имени была ее подростковым протестом. Как и желание выйти за него.
– Подросток – бунтарка. Я думаю, мне нравится твоя мама, – сказала она.
Он почувствовал, как глаза Искры проникают в него, ищут его лицо, изучают. Что она видит?
– Я смогу все исправить, – пообещала она. – Мы сможем. Будет много работы, но мы справимся.
– Ты про каминную решетку?
– Да, каминную решетку. А о чем ты думал?
