– Тебя ждут, – заметив мое состояние, дознаватель тяжело вздохнул, – если я не доставлю тебя к брату в ближайшее время, то он пойдет искать тебя сам.
За последние дни ему, судя по всему, пришлось довольно тесно познакомиться с Нэем, иначе вряд ли он знал бы, на что стоит давить.
– Ну так чего же мы ждем? – встрепенулась я.
Наверное, лучше бы я и дальше топталась на первом этаже, в полумраке уснувшего здания, и не поднималась на второй, в кабинет капитана.
Там было светло, тепло и удивительно многолюдно для глубокой ночи.
– Эри! – первым на меня налетел Ристан, сжал хорошенечко и замер.
– Привел, в целости и сохранности, – ехидно заметил дознаватель, потрепав меня по голове, – как видишь, справился без твоей неоценимой помощи.
Ристан засопел, и прижал меня к себе сильнее.
А я раскисла, шмыгнула носом, стараясь сдержать слезы, и не смогла.
Я ревела, уткнувшись лицом в рубашку темного, и глухо подвывала, когда вспоминала как же страшно и одиноко мне было в последние дни.
– Не нашел я никаких документов, – раздался сзади возмущенный и родной голос. Секунды осознания увиденного, в которые я даже реветь стала потише, закончились непреклонным, – а ну дай ее мне.
Несколько мгновений меня перетягивали в разные стороны, что-то злобно шипя и не смущаясь присутствия ни дознавателя, ни капитана, ни даже директора Хэмкона, который тоже зачем-то был здесь. Я лишь всхлипывала и беспомощно перетягивалась, не находя в себе сил хотя бы возмутиться.
В конце концов, Ристан, как тот, кто уже успел меня потискать, сдался и отдал трофей безутешному родственнику.
Нэй не полез сразу обниматься, попытавшись стереть с моего лица слезы, быстро понял, что затея бесполезная, и просто заглянув в глаза, тихо спросил:
– Как ты?
Выглядел братец просто ужасно. Бледный, помятый, с кругами под запавшими глазами, в несвежей рубашке. Создавалось такое впечатление, что это не меня, а его почти неделю держали в заложниках.
– Нэй… – сдавленно позвала я. Он напрягся, – впечатляюще выглядишь.
Нахмурился, но крепко обнял, когда я полезла за утешениями, планируя залить слезами и его рубашку.
Амулет в шее был на время забыт, я чувствовала себя совершенно свободной и очень уставшей. Измученной.
Наплакавшись, я позволила усадить себя в кресло, где и уснула.
