Убийца Гоблинов бесстрастно кивнул.
Высшая Эльфийка Лучница протянула свой бледный пальчик, лениво рисуя в воздухе круг.
— Ты можешь расплатиться со мной, сходив в приключение!
— Экх.
— Разве я не говорила тебе об этом раньше? — спросила высшая эльфийка, делая очередной глоток вина. — Ох, разумеется, это будут приключения никак не связанные с гоблинами.
— …
Убийца Гоблинов молчал. Наверняка он не знал что сказать. Высшая Эльфийка откинулась назад, ожидая услышать то, что он собирался сказать. Эльфы привыкли ждать. Десять секунд, десять лет — разницы не было никакой.
— Ладно… Спасибо за помощь.
— Замечательно!
Теперь, получив его обещание, Высшая Эльфийка Лучница надула свои щёки. Она прищурила глаза словно кошка и раздалась смехом, зародившимся глубоко в её горле, и вырвавшимся словно звон колоколов.
— Ну, вперёд, пора кушать. А то остынет.
— Верно.
Приступая к еде, Убийца Гоблинов мельком взглянул на угол таверны. Но те два авантюриста уже ушли.
— Хммф, — недовольно хмыкнул он, после чего оторвал себе кусок хлеба.
— Кстати, — начал он.
— Что такое?
— Ты не знаешь, что на языке цветов означает османтус душистый?
Ужин состоял лишь из любимых блюд Высшей Эльфийки Лучницы, но Убийца Гоблинов был не из тех, кто любил жаловаться.
А когда он отнёс её на второй этаж таверны и заплатил за комнату для неё, попросив, чтобы ей потом дали счёт за ужин, то сразу же покинул здание.
§
Он всегда знал, что ему нужно делать.
Ему нужно было постоянно думать, предугадывать будущее, оставаться начеку, разрабатывать контрмеры и осуществлять их.
И сейчас Убийца Гоблинов копал яму.
На улице стояла ночь — луны близнецы уже висели средь сверкающих звёзд, наполнявших небесную гладь.
В полном одиночестве он молча вонзал лопату в землю, копая, копая.
Тепло от выпитого вина помогало отражать атаки промозглого ночного бриза.
Он был снаружи городских врат, стоял на обочине главной дороги, которая была путём для людей, идущих пешком. Она проходила сквозь поле, но была явно не широкой, не травянистой и отнюдь не ровной. Тут были и холмики, и небольшие пролески, и тростники. Вдали от дороги земля оставалась всё такой же дикой.
Это место было крайне безлюдным, поэтому он и решил выкопать яму именно здесь.
Глубиной она была в полный рост. Но не дворфа и не реи, а человека.
Он утыкал дно острыми кольями, которые он обстругивал весь день, и скрыл всю эту конструкцию только что выкопанной землёй. Почва лежала на покрывавшем яму полотне. На первый взгляд никто бы даже не заподозрил, что тут что-то есть.
