Афина улыбнулась и кивнула:
— Хорошо, Мара. С удовольствием.
— Я первой узнала о болезни Себастиана и тогда в панике, заливаясь слезами, позвонила мужу. Джей так сильно переживал за меня, за нас, что помчался домой. И в этой спешке попал в автомобильную аварию и умер. Он умер, Афина. И в этом виновата я, — она уткнулась головой в плечо Афины и расплакалась, изливая всё: свою скорбь, месяцы переживаний о том, сможет ли выжить её сын, всепоглощающее горе от утраты любви всей своей жизни, потери всего. Вот что было в слезах, промочивших блузку Афины насквозь.
— Нет, Мара. Это не ваша вина. Это ужасная, трагическая случайность. Думаете, что, когда вы узнали эту новость, Джей захотел бы быть в где-то в другом месте? Конечно, нет! Он любил вас, любил Себастиана, и он просто хотел быть рядом. С вами. Со своей семьей.
— Афина, что я буду делать, если потеряю и сына?
Афина не ответила, потому что в этот момент из-за угла появились Киан и Сабина и направились к ним. Достаточно было увидеть лицо Киана и дорожки от слёз на щеках Сабины, чтобы понять, что произошло. Внутри Афины воцарился страх, а пространство вокруг заполнилось печалью, и ей захотелось держать Мару в своих объятиях всегда, защищая от надвигающейся неизбежной боли.
По лицу Афины тихо потекли слёзы, а сердце разрывалось от боли. Она вспомнила маленькое лицо Себастиана, свет синих глаз, излучаемый во время игры в карты, восторг от победы его команды, его манеру рассказывать анекдоты. Чёрт, это несправедливо! Он был ребёнком.
— Мара, — позвал Киан женщину. Она отстранилась от Афины и подняв глаза, окаменела. Она, как и Афина, поняла всё с одного взгляда, брошенного на Киана и Сабину.
— Нет, — прошептала она. А потом закричала, — Неееет! Мой мальчик! Только не он. Боже, пожалуйста, нет, нет, нет. Себастиан! — Крик становился всё громче, и Афина не смогла удержаться: резко обняла несчастную мать и прижала к себе.
— Нет! Вы обещали! Вы говорили, что если мы найдём сердце, то всё будет хорошо. Что он выздоровеет. Вы обещали! — яростно бросала она Киану, прожигая взглядом полным ненависти. — Мой сын… О Боже, Джей, только не наш сын.
— Мара, я говорил, что это лучшее, что мы могли для него сделать. Он был очень болен, и мы хотели использовать малейшую возможность. Я… —голос Киана надломился, что раньше с ним никогда не случалось. — Я хотел, чтобы Себастиан выздоровел.
Взглянув на него, Мара увидела, что Киан тоже был подавлен этой новостью. Перед ней стоял врач, который в течение многих месяцев, изо дня в день, был возле её сына и работал над поиском решений, которые могли бы ему помочь. Вся злость ушла и осталась только скорбь. Мара бросилась к нему на грудь и разрыдалась.
