Затем наступила очередь второго мужчины. Процедура была та же: мошонка взрезана, яичко выпущено, отрезано и разделено на части. В этот раз мы довольствовались тем, что лишь один проглотил кусочек, а остальное было брошено за спины на пол. Было очевидно, что мы не смогли бы попробовать плоти всех оставшихся сорока семи персон. Девять держали в своих личных покоях домашних животных, которые затем позаботятся об оставшейся части.
Следующей была Клара. Аи-не-на довела ее до оргазма, потом одним движением зубов вырвала ей клитор.
После этого ритм ритуала убыстрился. Женщинам пришлось обойтись без предшествующих любовных игр. Было слишком много народа, и процедура вскоре приняла характер конвейера.
Наконец все сорок семь жертв вновь оказались стоящими на своих местах по другую сторону озера. Некоторые стонали. Многие теряли сознание, добравшись до своего берега, но быстро приходили в себя. И когда Глашатай приказал очистить пещеру, все ушли самостоятельно, не прибегая к помощи друг друга. Теперь они могли считать себя свободными и покинуть убежище Девяти. Большинство из них больше не услышат о Великих вплоть до того дня, пока вновь не будут призваны заплатить ежегодную дань частью своей свежей плоти, или для того, чтобы исполнять обязанности очередного Глашатая.
За исключением этого обязательного ежегодного ритуала и тех трех месяцев, когда я жил рядом с ними в качестве Глашатая, я имел дело с Девятью всего семь раз в течение последних сорока восьми лет. Это было вызвано необходимостью выполнить их поручения, которые забрасывали меня поочередно то в Таиланд, в Родезию или в Бразилию, то в Чехословакию, затем в США, в Иерусалим и, наконец, в Берлин. Выполнение одного из этих заданий заняло целый год, который мне пришлось провести вдали от моей дорогой Клио. За это время я раз двенадцать едва не был убит, но всегда с честью справлялся с порученным мне делом, к полному удовлетворению Девяти. Любая из моих миссий могла бы дать прекрасный материал моему биографу для нового ошеломляющего романа. Но он, естественно, ничего о них не слышал. В противном случае ему пришлось бы возложить на себя тяжелую обязанность цензора, ибо он пришел бы в ужас от некоторых действий, к которым я был вынужден прибегнуть, чтобы справиться с моими заданиями.
В пещере вновь установилась тишина, когда ее покинули все, кроме тех, кто сидел за столом на вершине конусоподобного сооружения. Тишину нарушало лишь легкое потрескивание огня в горящих факелах, да порой шуршащий звук сухого языка, слизывающего остатки крови с губ или подбородка. В пещере, несмотря на ее огромные размеры, стоял сильный смрадный запах, в котором смешалась вонь горящей смолы и чад факелов с запахом крови, слюны, пота, клиторов и тестикул. Калибан не сводил с меня ненавидящего взгляда. Я коротко взглянул на него и отвел глаза: у меня не было никакого желания играть в «кто-кого-пересмотрит».
