Я поклонился джонгу, встретившему меня достаточно вежливо, улыбнулся и кивнул троим, в чьем доме провел первую ночь на Венере. Минтеп молча смотрел на меня. Это длилось минуту-другую. Когда он увидел меня в первый раз, я был облачен в земную одежду, теперь же был одет (точнее, раздет), как венерианин.
— Твоя кожа не такая светлая, как я думал, — наконец заметил он.
— Свет на веранде сделал ее более темной. — Я не мог сказать «солнечный свет», потому что у вепайцев нет слова для обозначения светила, о существовании которого они даже не догадывались. Тем не менее ультрафиолетовые лучи Солнца явно проникали сквозь окружающую планету слой облаков, и я так загорел, как если бы провел время под прямыми лучами на пляже.
— Я уверен, что здесь ты счастлив, — произнес джонг.
— Со мной обращались с мягкостью и предупредительностью. И я счастлив… как заключенный.
Тень улыбки тронула его губы.
— Ты искренен.
— Искренность — характерная черта людей той страны, откуда я пришел.
— Мне не нравится слово «заключенный».
— Мне тоже, джонг, но я люблю правду. Я заключенный и ждал возможности, чтобы спросить, почему, и потребовать освобождения.
Он поднял брови, затем улыбнулся совсем открыто.
— Думаю, что полюблю тебя, — произнес он. — Ты честен и мужествен, или я не умею судить о людях.
Я наклонил голову в знак признательности за комплимент. Трудно было ждать, что он встретит мое настойчивое требование с таким благородным пониманием, но полное облегчение не пришло: опыт подсказывал, что эти люди обходительны, но в тоже время бескомпромиссны.
— Есть несколько вещей, которые я хочу тебе сообщить, и несколько вопросов, на которые хочу получить ответ, — помолчав, продолжил джонг. — Мы окружены врагами, они иногда посылают вооруженные отряды против нас и пытаются завербовать шпионов. У нас имеются три вещи, в которых они нуждаются, если не хотят полностью деградировать: ум, знания, умение применять знания… Вот почему они ни перед чем не останавливаются, чтобы похитить наших людей, а похищенных насильно превратить в рабов и заставить делиться знаниями, которых сами не имеют. Они также похищают наших женщин в надежде, что те дадут им потомство, обладающее большими умственными способностями, чем их собственные дети.
История, которую ты рассказал нам — о преодолении миллионов миль в пространстве при полете из другого мира, — разумеется, нелепа и возбудила подозрение. Мы приняли тебя за еще одного тористского шпиона, умно замаскированного. Вот почему ты много дней находился под тщательным и разумным наблюдением Дануса. Он заверяет, что ты совершенно не знал амторского языка, когда явился к нам, а это — единственный язык, на котором разговаривают все известные нам народы мира. Мы пришли к выводу, что твой рассказ может быть частично верен. То, что твоя кожа, волосы, глаза иные по цвету, чем у любых известных нам людей, — еще одно подтверждение такого заключения. Следовательно, мы должны признать, что ты не торист, но остаются два вопроса: кто ты? И каким образом сюда попал?
