Впечатление было такое, что меня просто взяли и перенесли сюда за какие-то доли секунды.
Я, впрочем не возражал.
А, напротив, еще больше откинувшись в это темное спасительное пространство, прижимаясь к холодному дерматину, который попахивал как-то уж очень официально, и боясь лишь, что все еще черезчур колотится сердце, выскакивающее из груди, в том же самом внезапном оторопении, замирая, смотрел, как Мальвина, пришлепывая, подходит к дверям учительской, выставившим толстенный ключ, как она неловко царапает их голыми нагруженными руками, как тяжелая двухметровая дверь начинает, наконец, будто в страшном видении, отворяться и как стелется желтая полоса на паркете - расширяется и заполняет собой почти весь мой проем.
- Здра-а-авствуйте!.. - сразу же произнес чей-то высокий знакомый голос. - Проходите... А мы вас тут - ждем, ждем, заждались...
А другой, грубый, голос, в котором по хриплому произношению я мгновенно узнал Ценципера, недовольно, как будто подчиненному, буркнул:
- Ну да! Наконец-то!..
И проблеял не оставляющий никаких сомнений, слащавый тенорок Дуремара:
- Мальвиночка наша пришла... Сейчас весело будет...
Явственно скрипнул стул, а затем послышался звук булькающей, льющейся жидкости.
- На-ка вот, стаканчик, согрейся...
Звякнуло стекло, по-видимому, задетое обо что-то.
- Мальвиночка...
- Козлы вы все! - звучно сказала Мальвина, с грохотом вываливая на стол охапку свечек. - Чурки! Педвузники долбанные! Послали, понимаешь, одинокую женщину. Там - темно, паутина, я, вон, синяки себе какие наколотила...
Она коротко выдохнула, наверное, перед тем, как выпить.
- Так зажгла бы свет, - сумрачно произнес Ценципер. Тоже - конспираторы хреновы. Ерунда! Кто за нами вообще будет следить?
- А то не знаешь - кто? - спросила Мальвина.
- Не знаю, - помолчав, ответил Ценципер.
- Дружки твои, вот - кто...
- Какие еще дружки?
Мальвина выпила.
- А те самые, с которыми ты каждое воскресенье пьянствуешь. Из казарм, из Квадратного дома... Что ты уставился на меня? Скажешь, неправда?..
- Неправда.
- А если неправда, то почему у тебя тогда - кровь под ногтями?
Ценципер вдруг - засопел.
Но немедленно первый, высокий, голос, как я с ужасом догадался, принадлежавший Директору, очень важно, пресекая любые возражения, произнес:
- На моем объекте попрошу - без политики! Уважаемая Мальвина Ивановна - делаю вам замечание!
- А что такого? - заносчиво спросила Мальвина.
- А такого - что я объявляю вам строгий выговор...
