Две секунды - и мумия, обросшая шерстью, развалилась на несколько спекшихся твердых кусков.
Тихо щелкнули, раскрываясь, как лепестки, кости круглого черепа.
Звякнули оба кинжала, вывалившись из трещин.
Тогда потный, малиновый от натуги, грузный Ценципер, задыхаясь и даже как будто дрожа, приподнялся с колен и сказал - очищая, а затем сворачивая металлическую цепочку:
- Ну - силища!.. Думал, уже не справлюсь... Это он меня по всему коридору волок... - И вдруг, вытаращившись на Марочника, просто, совсем по-детски заулыбался. - Геня?.. Рад тебя встретить, Геня!.. Сколько не виделись!..
И - доверчиво протянул ему свою руку, еще опоясанную следом цепочки...
- Здравствуй, Геня! Молодец, что вернулся!..
4. И В О Н Н А Д Е М Э Й. У Т Р О И В Е Ч Е Р.
Утро было потеряно. К девяти часам она собиралась пойти в Контору, где как раз сегодня обещали выплату по социальному вспомоществованию. Деньги, правда, были совершенно мизерные, неощутимые, что такое по нынешним временам триста монет, да и за теми пришлось еще хорошенько побегать, одних подписей она собрала, наверное, штук двадцать пять, а в последнюю минуту, когда документы были уже оформлены, неожиданно выяснилось, что вспомоществование советникам третьего класса вообще не положено, было, оказывается, какое-то старое постановление: дореформенное, еще прежних времен, вероятно, подразумевалось, что советники третьего класса - существа бестелесные, так что в результате все это чуть было не оказалось напрасным, местный чурка-инспектор уперся - и ни в какую, видимо, хотел показать, что именно он главный в этом районе, положение было прямо-таки безнадежное, честно говоря, она уже собиралась махнуть на эти несчастные деньги рукой, было только обидно за потерянное время и силы, сил у нее в последние месяцы совершенно не оставалось, но тут, к счастью, достаточно ощутимо помог Дуремар, были у него какие-то хитрые, таинственные возможности, где-то он, по-видимому, на что-то нажал, кого-то, скорее всего Директора, попросил о товарищеском одолжении, позвонил старинному другу, написал две записки, в общем, в понедельник пришло извещение, что выплата произодится пятого и двадцать четвертого числа каждого месяца, предлагалось явиться, имея при себе соответствующие документы.
Радость, конечно, от всего этого была небольшая, получалось, что она опять - и довольно существенно - обязана своим положением Дуремару, но дело, так или иначе, выгорело, двадцать четвертое было как раз сегодня, но когда она, наскоро прибравшись в квартире, причесавшись и даже накрасив глаза, потому что еще неизвестно с кем там придется разговаривать в этой Конторе, уже намеревалась выйти из дома, собственно, накидывала пальто, лихорадочно соображая, что не слишком ли поношенным оно все-таки выглядит, стоит ли для этой Конторы как-то особенно наряжаться, то буквально в последнюю долю секунды, дав мятущейся чехардой, наверное, десяток тревожных звонков, словно куль, прислоненный снаружи, в квартиру ввалилась Кора и, не переводя дыхания, не объясняя толком, что происходит, просто как испуганная до икоты девчонка, повисла на ней, - прижимаясь всем телом и заливаясь обильными, безудержными слезами.
