В результате действия всех названных факторов за теперь уже более чем десять лет постсоветского развития в стране так и не сложился общенациональный конкурентный рынок. То, что мы получили вместо него – это набор усеченных по сфере своего охвата и сильно сегментированных рынков, где административные и иные неэкономические барьеры между отдельными сегментами остаются очень высокими, а миграция капитала, соответственно, крайне затрудненной.
Далее. Кроме и помимо трех вышеназванных характеристик российской экономики, на эффективность макроэкономического регулирования влияют особенности экономической системы, сложившейся в стране после краха советской плановой экономики – системы, о которой мы (да и не только мы) уже много раз говорили и писали.
Действительно, формально у нас – правовая рыночная экономика со всеми ее атрибутами и даже «архитектурными излишествами». Мы имеем своды законов, позволяющие экономическим субъектам свободно использовать ресурсы, конкурировать между собой и богатеть за счет более производительного и эффективного труда. Мы имеем также законы и институты, позволяющие государству в лице его многочисленных органов следить за тем, чтобы рыночные отношения были цивилизованными и корректными, а правила игры – честными и едиными для всех. Теоретически правительство способно обеспечивать равный доступ к ресурсам и предотвращать их противоправное использование, поощрять свободную конкуренцию и ограничивать монополии, наказывать мошенников и защищать законные права всех экономических субъектов, независимо от их величины и политической силы. Дума принимает на этот счет все новые законы и совершенствует старые, а правительство, как в свое время на партийных пленумах, рапортует о совершенствовании хозяйственного механизма и вечных «позитивных сдвигах».
На самом же деле в стране построили совсем иную систему хозяйственных и общественных отношений, имеющую весьма мало общего с моделью правового государства и конкурентно-рыночного хозяйства. Эту модель можно называть по-разному – «корпоративно-криминальный капитализм», «административно-номенклатурный», «бюрократический» капитализм. С учетом того, что на самом деле в этой системе нет ничего специфически русского или советского и, напротив, есть немало общего с другими сходными с нами по условиям странами, находящимися на периферии современного рыночного капиталистического хозяйства, эту систему можно назвать «периферийным капитализмом».
