Более того, наметились и некоторые позитивные изменения и в экономическом механизме, имеющие более долгосрочный характер, о которых я достаточно подробно говорил в своей лекции, прочитанной в апреле этого года в ЦЭМИ.
Вместе с тем мы прекрасно видим, что наблюдаемый экономический рост остается неустойчивым и нестабильным (что признается, кстати, и в президентском послании Федеральному Собранию). Прошлый год в этом отношении дал особенно много поводов для беспокойства – по меркам развивающейся экономики темпы роста производства и инвестиций были разочаровывающе низкими, а затянувшаяся пауза в росте индекса промышленного производства длилась почти полгода.
Нельзя забывать, что темпы роста порядка 4–5, и даже 6–7 % – это чрезвычайно высокие темпы для развитой и богатой экономики. Для нас же темпы роста такого порядка – в лучшем случае умеренные, поскольку исходная база этого роста – не просто изначально скромные масштабы российской экономики советских времен, а производство, сократившееся к 1998 г. до 60 % от уровня 1990 г.
Еще больше сомнений вызывает качество промышленного роста: основу его составляют топливно-энергетический комплекс и в меньшей степени производство металлов и продуктов питания. Структура производства не только не прогрессирует в сторону повышения удельного веса более технологичных отраслей, но и, судя по нашим расчетам, с этой точки зрения продолжает ухудшаться. В частности, доля сырьевых отраслей в совокупных инвестициях продолжает оставаться очень высокой и устойчиво превышает долю этих отраслей в совокупном объеме производства. Это означает, что данный сектор забирает не просто огромную, но и растущую долю ресурсов для экономического роста, имеющихся в распоряжении общества. При этом эффективность инвестиций и основных фондов снижается. Производительность труда в целом пока растет, но темпы этого роста снизились и в прошлом году составили лишь чуть более одного процента.
Рост остается крайне неравномерным и в территориальном отношении, будучи сосредоточен главным образом вокруг небольшого числа крупных мегаполисов и транспортных центров, при этом экономическое состояние депрессивных регионов продолжает ухудшаться. В результате при привлечении в страну значительного контингента иностранной рабочей силы сохраняются очаги застойной безработицы, растут диспропорции в уровнях оплаты труда и социальная напряженность.
Одно из самых слабых звеньев в нынешней модели экономического роста – это отсутствие эффективного механизма накопления. Норма накопления в российской экономике по сравнению с 80-ми годами сократилась в разы. Даже на фоне инвестиционного подъема в 2000–2001 гг. ее величина составляла порядка 20 %, что никак не соответствует потребностям обновления и модернизации материальной базы производства в реальном секторе экономики. Никак не компенсирует снижение объемов и изменение структуры инвестиций в основной капитал: более половины капитальных вложений в относительно благополучный период 2000–2001 гг. были произведены сырьедобывающими, главным образом экспортно-ориентированными компаниями, и узко нацелены на удовлетворение их собственных нужд. Институт финансового посредничества, который бы позволял перемещать капитал из отраслей с избыточными (над их собственными потребностями в производительном инвестировании) текущими доходами в объективно перспективные отрасли, так и не сложился, а те формы, которые этот процесс принимает при отсутствии подобного института – покупка сырьевыми компаниями предприятий в непрофильных для них секторах, то есть создание своего рода российских «чеболей», – вызывает большие сомнения в их эффективности и устойчивости.
