ствующей политической системы часто неубедительны. Чтобы сделать их убедительными, необходимо передать формальную политическую власть большинству. Это то, чего и достигает демократизация.
Этот сюжет о демократизации как приверженности элит будущим мерам государственной политики в пользу большинства перед лицом революционной угрозы и, что, возможно, более важно, приверженности, ставшей убедительной в силу изменения будущего распределения политической власти, согласуется со многими историческими свидетельствами. Как это было проиллюстрировано на примере британской, аргентинской и южноафриканской политических историй в главе I, большинство переходов к демократии в Европе XIX и XX вв. и Латинской Америке XX в. осуществлялись на фоне значительных общественных волнений и революционных угроз. Вдобавок к этому, создание демократических обществ в большинстве бывших европейских колоний в 1950-е и 1960-е годы было результатом давления со стороны лишенных избирательных прав и относительно бедных жителей колоний на колониальные власти. Такие угрозы волнений и общественных беспорядков аналогичным образом сопровождали недавнюю волну демократизации в Африке [Bratton, van de Walk, 1997] и Восточной Европе [Bunce, 2003]. Процитируем классический европейский пример. Представляя свою избирательную реформу британскому парламенту в 1831 г., премьер-министр граф Грей хорошо осознавал, что она есть мера, необходимая для предотвращения вероятной революции. Он утверждал:
...Нет никого, более решительно настроенного против ежегодных парламентов, всеобщего избирательного права и голосования, чем я. Моя цель — не благоприятствовать, но положить конец таким надеждам и проектам... Принцип моей реформы — предотвратить необходимость революции... реформировать для того, чтобы сохранять, а не свергать (цит. по: [Evans, 1996, р. 223]).
Вывод Ланга отражает это же:
...Виги знали о поддержке билля среди трудового народа. ...Однако они были также решительно настроены не позволять трудящимся классам занять какую-либо господствующую позицию в рамках новой избирательной системы. Принятие билля поэтому спасало страну от восстаний и бунтов; содержание билля спасало страну от «зол» демократии. Нет необходимости говорить о том, что разочарование среди трудящихся классов, вероятно, будет значительным, когда они осознают, как мало получили от билля; но к тому времени они потеряют своих союзников из среднего класса, завоеванных системой с помощью билля, и будут бессильными что-либо сделать [Lang, 1999, р. 38-39].
